Стальной арбитр - Игорь Гаврилов Страница 10

Лицо баронессы фон Крейн, искаженное страстью, неуловимо переменилось, дыхание стало хриплым, глаза закатились, но Ласло ничего не замечал, он достиг пика наслаждения.

Королевское семя оросило нутро уже не женщины.

Пронзительный, страшный, звериный крик догнал Стила на лестнице, ведущей в башню Арбитров. Герцог сразу определил его источник. Когда Стил подбежал к окованной медными листами двери с хитроумным замком, возле нее толпились придворные и стражники из Венгерской гвардии в шлемах с серебряными крыльями. Ломать дверь и даже стучаться люди не решались: Ласло отличался крутым нравом. Но Стил знал – сейчас не время для церемоний. Удар ногой – многопудовая дверь с треском проваливается внутрь комнаты. Великий имперский арбитр вбежал в покои и замер. То, что он увидел, ошеломило даже его. ТАКОГО Стил еще не видал.

Тело венгерского короля свисало с постели. Низ живота Ласло представлял собой сплошную зияющую рану, шея сбоку была перервана, среди багровых мышц Стил видел неестественно белые позвонки. Рука Ласло сжимала меч, на полу лежал эар с отрубленной головой. Тело женщины, которым воспользовалась тварь, вместо влагалища имело теперь разверстую пасть, полную кинжаловидных зубов. Разрывая меха, на постели билось в агонии второе существо. Ласло успел, несмотря на ужасные ранения, нанести удар и ему. Нежную кожу, минуту назад принадлежавшую красивой даме, на груди прорывали два роговидных выроста, руки утолщились, вместо пальцев существо имело пять когтей, похожих на когти росомахи.

Стил приблизился к кровати. Эар медленно повернулся к герцогу. Одна лапа его пыталась прикрыть распоротый живот, из которого ускользали внутренности, а вторая тянулась к человеку. Ноги твари дергались, выгибались в коленях под неестественными углами. Стил добил нелюдя, эар тонко взвизгнул и замер, освобождая из тела душу женщины… Из угла комнаты послышались странные всхлипы. Великий имперский арбитр обернулся – в углу, согнувшись, стоял видавший виды капитан личной гвардии Ласло, его рвало.

Комната постепенно стала наполняться людьми, но, по приказу Стила, солдаты вытеснили из комнаты придворных, приладили на место выбитую дверь и встали на страже.

В коридоре загрохотали латные сапоги, еще несколько секунд, и в покои быстро вошел, почти вбежал, император. Торренс был смертельно бледен, казалось, он с трудом сдерживает гнев от бессилия. Император подошел к накрытому покрывалом телу Ласло, поднял покров и последний раз посмотрел в остекленевшие глаза одного из своих лучших военачальников. Когда гелиарх заговорил, голос его зазвучал необычно глухо:

– И Ласло убит… Великий имперский арбитр, мы еще не выступили, а армия наша тает день ото дня, – Торренс сделал паузу, он стоял и смотрел на кровавые пятна, что не успели замыть, потом без перехода спросил: – Как это произошло?

После рассказа Стила император задал вопрос, который Великий имперский арбитр ожидал:

– Тебе не кажется, герцог Александр, что эти женщины, самозваная баронесса фон Крейн и ее сестра, неслучайно встретились с королем Венгрии? Не думаешь ли ты, что повелитель эаров может управлять не только такими вот тварями, – Торренс кивнул на лежавшие тела, – но и направлять людей, которым только еще предстоит переродиться? Когда я думаю об этом, мне становится страшно. Люди и так смятены, а если они зададут себе тот же вопрос, то все мои подданные станут наполовину безумны. Империю оплетет паутина подозрений.

– Повелитель, ты знаешь, что скоро будет собрание Большого Круга Пятидесяти. Я надеюсь на то, что Всевышний укажет нам путь и на этот раз, – ответил Стил.

– Ты прав, герцог, только Бог и может спасти наше государство. Всё наше могущество не помогло нам, вся наша магия, внушавшая недругам страх, оказалась бессильной. Когда-то магическая дверь в мой личный кабинет отправила в небытие ужасного Воина Теней, творение колдуна Акшера. Но, возможно, она пропустит не менее злобную тварь, сидящую пока еще в человеке, не вызывающем подозрений… Герцог, завтра я решил устроить смотр, после которого армия незамедлительно выступит. Я не вхожу в Большой Круг Пятидесяти, мои жезл и диадема не властны над лучшими из избранных. Великий имперский арбитр, помни, что от знания, которое ты вынесешь на свет божий, зависит всё!

Торренс развернулся и вышел, немного погодя и Стил покинул королевские покои.

Октябрьское утро выдалось туманным и свежим, Солнце показалось из-за далеких холмов, окрасило пелену тумана в нежно-розовый цвет.

Сотни штандартов сверкнули золотом и серебром. Все гигантское поле было покрыто закованными в броню людьми. Войско двумя огромными колоннами, с узкими проходами между армиями земель и провинций, стояло неподвижно. Только три всадника мчались меж колонн: на белом жеребце император, за ним, отставая на несколько ярдов, коннетабль и Великий имперский арбитр на вороных конях.

Странным был тот смотр. Войска стояли в тишине, не играла музыка, не слышно было и приветственных криков.

Трое всадников подъезжали к войску какой-либо части Империи, останавливали коней, навстречу им выходил знаменосец со штандартом, становился на одно колено, преклоняя и голову, и знамя. Правители приветствовали боевой стяг: Торренс I поднимал над головой жезл, коннетабль салютовал мечом, а Великий имперский арбитр просто прикладывал ладони к доспехам на груди, опуская при этом голову. Так повторялось много раз.

Войско короля Полонии Августа: белое знамя со львом и лебедем, красота коней, всадники в великолепных доспехах, шлемы с богатым плюмажем…

Дружина Великого князя Московии Михаила: стяг с ликом Иисуса, остроконечные шлемы, темные кольчуги на воинах; кавалерия в первых рядах, а за ней частоколом высятся копья лучшей в мире пехоты русичей…

Малая кавалькада остановилась напротив знамени Вольных Кантонов, что лежат по берегам внутреннего моря. На фоне гор летел на знамени могучий орел. Знаменосец, еще безусый юноша, склонил стяг перед гелиархом. За ним стояли плотным строем непревзойденные лучники Вольных Кантонов, бившие тяжелыми стрелами хороший доспех с двухсот шагов. Как только Торренс поднял руку с жезлом, строй воинов вдруг заколебался, передняя шеренга прорвалась точно напротив гелиарха. На поле выскочили четверо эаров-воинов, оставляя позади кровавый след. Уже через минуту после перерождения они вошли в полную силу и теперь прыжками в несколько ярдов преодолевали полоску поля, отделявшую их от тех, чью жизнь надо было прервать.

Лучники еще только подумали о том, что надо достать стрелы из колчана, меч коннетабля вышел из ножен на дюйм, даже герцог Стил не успел еще метнуть в нелюдей колючую и острую стальную метательную звезду.

Диадема – Мозг Империи на челе гелиарха ожила, выбросила навстречу чудовищам лучи. Но не те полоски света, что поднимали души к Высшим Мирам, а острые, как шпага, пронзающие и плоть, и камень. Четверка тварей перестала существовать, инерция прыжка бросила переднего эара под ноги коня Торренса. Захрапев, жеребец встал на дыбы над поверженной тварью.

Мозг Империи победно сиял. Это увидели все, никакая дымка не была для такого света преградой. Над полем пронесся гул тысяч голосов, перешедший в победный крик – все восприняли случившееся как благоприятное знамение. Император, несший Атрибут, будет потом запечатлен на сотнях картин, будут изваяны его конные статуи…