Его чужая жена - Екатерина Каблукова Страница 10

— Так-то лучше, приятель. — Лорд Сен-Клер развернул предусмотрительно купленную на вокзале свежую газету и принялся просматривать новостные колонки, но ни одна из заметок не привлекла его внимание настолько, чтобы вчитаться в строки.

Натужный вой демона прозвучал как раз в тот момент, когда милорд отложил газету. Поезд задрожал, колеса надрывно заскрипели, вагон замер, а затем дернулся вперед, возвещая о начале движения. Руперт прикрыл глаза, намереваясь подремать, но сон все не шел.

Слова матери, понимающие взгляды командующего, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было, знавшего, что творится на душе у адъютанта, затронули все еще болезненную тему. А встреча с Барни Смитом оказалась последней каплей, разбередившей старые раны.

Елена… Высокая, стройная, темноволосая, почти никогда не улыбающаяся. Впервые Руперт встретил ее в военном лагере. Гордая алансонка, она командовала отрядом партизан. Те называли ее Стрелой. Стрела…

Темные волосы, которые Елена всегда заплетала в косу, белоснежная кожа, огромные янтарные глаза… Капитан Сен-Клер был сражен наповал с первого взгляда.

Их роман напоминал каменные обвалы, которые партизаны устраивали войскам Узурпатора в горах: огромные валуны, летящие на головы людей и дальше — в пропасть.

С Еленой у Руперта всегда складывалось ощущение, что и они сами, словно валуны, летят в пропасть.

Сумбурные внезапные встречи, ночи, проведенные в лесу, когда они, укрывшись плащом, смотрели на яркие звезды, бешеные скачки через ущелья, когда пули свистят над головой, — все это заставляло лишь смеяться. С Рупертом нелюдимая Стрела вновь начала смеяться.

Елена погибла в битве при Талаверде, а через неделю после ее смерти было подписано мирное соглашение, и армия Узурпатора сложила оружие. Руперт вернулся домой, где изнывал от тоски и монотонной никчемности своей жизни.

Почувствовав, что состав набрал ход, лорд Сен-Клер раздвинул занавески. Поезд уже выехал из города и теперь несся вперед.

Перед глазами мелькали зеленые поля, сменяющиеся яблоневыми садами. Кое-где можно было заметить неказистые домики, беленые стены которых увивали розы. Даже облака, порой закрывавшие солнце, придавали этим картинкам очарование. Устав от пасторальной идиллии, Руперт вновь откинулся на спинку сиденья, раздумывая о неожиданном решении Энтони вернуться к жене.

Будучи на пять лет старше, лорд Сен-Клер никогда не любил кузена, считая его малодушным. Болезненный, хилый, вечно прячущийся за подол материнского платья, Тони всегда казался жалким. Поначалу Руперт даже сочувствовал кузену. В дальнейшем сочувствие — впрочем, не без стараний самого будущего виконта Сен-Клера, — переросло в насмешливую снисходительность.

Внезапная смерть отца Тони привела лишь к тому, что новоиспеченный двенадцатилетний виконт стал еще заносчивее.

Отец Руперта говорил, что школа или колледж могли бы выправить характер капризного племянника, и даже предложил несколько достойных учебных заведений. Но мать Энтони, бледная, болезненная женщина, и подумать не смела, чтобы отправить единственного сына в «это ужасное место», настояв на домашнем обучении.

Учителя, которым платили лишь до тех пор, пока они восхищались своим воспитанником, не отличались особым усердием, и Энтони получил весьма посредственные знания, особенно в том, что касалось магии. Впрочем, чего еще ожидать от того, кто воспитывается под присмотром уроженки Ландау…

Тем сильнее было удивление Руперта, когда он обнаружил, что после покушений Тони сплел вокруг себя защитный кокон.

— Даже опытные маги не рискуют делать подобное! — Лорд Сен-Клер попытался урезонить родственника, но тот не слушал, буквально трясясь от страха.

И вот теперь решение завести наследника.

Руперт ни разу не видел виконтессу Сен-Клер, а свадьбу кузена пропустил, поскольку как раз был вместе с герцогом Каррингтоном на континенте. Когда же лорд Сен-Клер вышел в отставку и вернулся в Ландау, Тони уже отослал ставшую неугодной жену в Корнуи. Из того, как отзывался о Денизе сам виконт, Руперт понимал, что робкой красивой глупышке будет тяжело отказать мужу в его праве, поэтому предпочел не терять времени.

В коридоре послышались шаги, затем из-за двери потянуло запахом жареного мяса — наверняка кто-то из пассажиров сделал заказ в вагоне-ресторане.

Руперт, прекрасно помня, что кухня в поездах оставляет желать лучшего, скептически посмотрел на своего спутника, явно прельстившегося ароматами.

— Лично я предпочитаю поужинать уже в Клер-холле. А ты что думаешь об этом. Тори? — поинтересовался милорд.

Пес потянулся и подошел к хозяину с совершенно несчастным видом. Руперт аккуратно погладил его, следя за тем, чтобы рыжая шерсть не попала на серую ткань костюма.

— Думаю, мы правильно сделали, что поехали. Мать, конечно, будет недовольна моим отсутствием в середине сезона, но с другой стороны… — Милорд снова задумался.

Лишенный ласки терьер нетерпеливо заскулил и тронул хозяина лапой. Руперт вздрогнул и недовольно посмотрел на него.

— Веди себя прилично! — одернул он пса.

Тот, уловив в голосе хозяина строгие нотки, прижал уши к голове и, потоптавшись на месте, улегся прямо ему на руку. Руперт улыбнулся и вновь погрузился в свои мысли.

Поезд прибыл в Реддинг, на конечную станцию, уже в сумерках. Фонари на перроне еще не зажигали, и вокруг все казалось подернутым едва заметной дымкой.

Немногочисленные пассажиры, в числе которых был лорд Сен-Клер, вышли из вагонов.

Огненный демон забесновался в своей тюрьме, чувствуя вокруг магию более древнюю, чем он сам. Локомотив надрывно загудел, машинист обеспокоенно взглянул на железный корпус машины, проверяя надежность магических печатей.

Руперт хмыкнул и в сопровождении Тори неторопливо направился вдоль перрона к недавно построенному зданию железнодорожной станции из красного кирпича. Уже подойдя к тяжелым деревянным створкам с цветными витражами — еще одна нелепость в этой глуши, — Руперт столкнулся в дверях с высоким худощавым человеком, одетым, как и положено слугам, в светло-коричневый костюм. Заметив его, Тори сердито залаял.

— А, Порридж! — как ни в чем не бывало поприветствовал милорд дворецкого виконта Сен-Клера, будто они встретились на Пикади-стрит, а не на вокзале захолустного городка. — Рад вас видеть! Как я понимаю, вы направляетесь в Клер-холл?

— Добрый вечер, ваша милость. — Тот чинно поклонился, словно делая Руперту одолжение. Хитрые глаза зло блеснули. — Именно так.

— Великолепно. Значит, вы и отвезете меня к моему кузену! — Не дожидаясь ответа, Руперт вошел в здание, пересек зал и остановился на крыльце, выискивая глазами экипаж виконта.

Знакомого фаэтона не было. Зато у вокзала стояла тощая лошадь, впряженная в телегу.

Возница, ссутулившись, сидел на самодельном облучке — доске, положенной поперек невысоких бортов. Судя по красному носу, мужчина с утра уже принял жизненно необходимую дозу спиртного.