Иди и жди морозов - Марта Краевская Страница 10

Спящих, не мертвых. Их нельзя было убить. Они будут тут лежать, пока их навсегда не поглотит болото. Или пока кто-то не откроет гробы, не вытащит серебряный гвоздь или другой амулет, который удерживал их в земле сотни лет.

Добрые люди покоились под курганами на кладбище в деревне. А тут спали оборотни, стригои и вампиры, которые убивали людей, пили их кровь, пожирали мозги, сеяли страх, пока, наконец, героическими усилиями жителей деревни не были убиты и заключены под этими камнями и плитами, часто в железных гробах, окруженных травами и усыпляющими чарами.

Прямо у входа на кладбище рос огромный шелестящий дуб, а рядом с ним умирала часовенка, такая старая, что с трудом можно было распознать, для какого божества ее возвели. Вероятно, она была построена теми же людьми, которые соорудили стену, еще со времен расцвета мрачного замка, хотя его владельцы не лежали ни тут, ни на деревенском кладбище. Они не лежали нигде.

– Хорошо, достаточно, – решил Ярт. – Венда, подай стремянку.

Девушка опустила ее в глубокую могилу. Мужчины по очереди вылезли оттуда, уставшие и перепачканные в земле. Но времени на отдых не было. Солнце садилось, приближалась ночь. Они опустили опутанный побегами подмаренника и наполненный амулетами гроб вниз, что заняло у них какое-то время. Потом втроем стояли над зияющей влажной холодной ямой. Венда преломила на четыре части небольшой рогалик. Без слов кинула один кусочек в яму, он тихонько ударился о гроб.

– В последний раз мы разделяем с тобой пищу, хранитель Брехур, – произнесла она традиционную формулу. – Чтобы тебе хватило сил по дороге в загробный мир, куда сейчас мы тебя провожаем.

Они ели без аппетита, долго пережевывая, потому что рогалик будто застревал в горле. Потом начали быстро засыпать яму. Уже не было времени, чтобы Венда могла просто стоять и смотреть, она должна была им помогать, если они хотели уйти отсюда до темноты. Около минуты слышались удары земли о ящик, потом – только мерное дыхание и ритмичный шум падающих комков. Все шло довольно быстро.

Когда они закончили, еще не было поздно, но в лесу темнело раньше, и природа уже начала обесцвечиваться. Венда вытащила из узелка последний важный предмет – толстую длинную свечу. Она поставила ее на утрамбованный холм могилы и зажгла.

– Брехур, взываю к тебе, – сказала она тихо, наклонившись над свечой. – Я, Венда, зажгла этот свет для тебя, чтобы он провел тебя через мрак между мирами прямо к Навии. Иди за этим светом, Брехур, доверяй ему. А когда доберешься до конца своего пути, задуй ее, чтобы я знала, что ты спокойно заснул.

Они задержали дыхание на несколько секунд. Говорили, что если зажженная свеча сразу погаснет, то это означает, что дух не хочет уходить и не намерен упокоиться. Однако в этот раз пламя горело ровно, не потревоженное даже малейшим дуновением ветра. Они тихо с облегчением выдохнули. Венда накинула на голову шерстяную шаль, которой до этого укрывала плечи.

– Иди, Брехур! – она взяла свечу в руки. – Ступай за светом. Я выведу тебя на путь.

Она повернулась и встретилась взглядом с Имиром.

– Иди, – шептал тот. – Мы справимся. Есть еще время до темноты. Я приду к тебе утром.

Она кивнула. Потому что до конца ритуала она не могла отвечать никому из живых. Дух мертвого слушал, и девушка могла говорить только с ним.

Она пошла вперед через маленькую калитку, мимо дуба и часовни забытого божка, тропинкой в лес.

Их должно было быть больше: цепочка молчаливых женщин, одетых в белое, сопровождающих дух до часовни на краю долины, чтобы вывести его за пределы деревни. Но Венда была одна, в слишком легком льняном платье и темной шали, и она быстро шагала к лесу. «Ты не такую церемонию заслуживал, хранитель, – с грустью подумала она. – Не такую».

Солнце зашло, когда она дошла до часовни, обозначающей границу деревни. Отсюда вела малохоженая дорога по лесу, и это был единственный путь к миру. Девушка встала лицом к тропе, за спиной осталась медленно засыпающая долина. Она протянула руку со свечой в сторону неизведанного.

– Иди по дороге, Брехур. Мой свет будет поддерживать тебя. Задуй свечу, когда она уже будет не нужна тебе. Иди, дух. Не оглядывайся и никогда не возвращайся в Волчью Долину.

Она на минуту замерла, напряглась, словно ожидая какого-то прощального знака. Лес перед ней становился все более темным и начинал пугать.

Она глубоко вздохнула, не дождавшись ответов с того света, развернулась и быстро пошла в деревню. Ее изба находилась ровно с другой стороны долины. Стемнело.

Она возвращалась, не видя ничего вокруг, слепая и глухая. Было совсем темно, свеча в ее руке медленно догорала, но все же давала немного света, больше мешая, чем помогая найти дорогу. Девушка знала, что в белом погребальном платье и со свечой она была легкой целью для хищников, которые скоро выйдут на охоту. Однако она не могла погасить свечу. Она должна догореть до конца. Кроме того, в своем нынешнем состоянии, воспитанница хранителя не боялась никого, кто мог бы на нее напасть.

Из мрачного оцепенения ее вырвал свет в окне их избы.

Ее избы.

Она медленно подошла, отодвинула свечу от лица, чтобы немного лучше видеть в темноте. Девушка внимательно оглядела двор и рискнула подойти к двери. Сердце бешено колотилось в груди, когда, громко топая, она подошла к высокому порогу. Кто-то притаился внутри, у него было время услышать ее. Она толкнула двери, и те распахнулись с тихим скрипом.

В сенях было темно, но с левой стороны падало немного света. Девушка быстрым движением схватила палку, которую до этого снова вернула на место. Обычно это было оружие от того, что было снаружи, а не внутри.

Одним прыжком она заскочила в избу.

В очаге горел огонь. Сундук, служащий кроватью, был застелен звериными шкурами. Стол из струганого дерева, стоящий под окном, был завален вещами хранителя. В щели столешницы торчала лучина, что освещала избу.

– Муррр?

Кот лениво подошел к ней и потерся об ноги.

Видя его спокойствие, Венда и сама немного успокоилась, но все же внимательно оглядывала избу.

Возле очага стояла кошачья миска, в которую кто-то налил столько молока, что кот, выпей он все, мог бы сойти за шар и куда-нибудь укатиться. На столе, возле лучины, стоял кувшин с вечерним удоем.

Знахарка быстрым шагом вернулась в сени и только сейчас закрыла двери, задвинула засов. Подумав, она принесла толстую палку и уперла ее в пол под щеколдой для дополнительной защиты. Потом она села за стол, положила голову на кулаки и уставилась на кувшин с молоком.

– Котик? – позвала она через минуту. Животное посмотрело на нее желтыми глазами с вертикальными зрачками. Кот подошел, она взяла его на колени и стала гладить. Он удобно расположился и замурлыкал.

Девушка смотрела на него невидимым взором, то морща брови, то качая головой.

– Ради Эллениале… – вздохнула она с недоверием. – Этого не может быть. Этого…