Тихий омут - Юлия Диппель Страница 10

Ничего не произошло.

Я чуть не захохотала, настолько идиотским мне показалось собственное поведение. А потом все органы чувств вспыхнули: огонь и снег в масштабах стихийного бедствия. Нервные окончания завибрировали. Мне пришлось облокотиться на раковину, чтобы удержаться на ногах.

«Боже мой». Этот тип реально силен. Что, черт побери, на меня нашло, что я согласилась в одиночку с ним встретиться? Отодвинув все ощущения на второй план, я велела себе сделать глубокий вдох.

– Куда ушли старые добрые времена, где мертвецы такими и оставались? – проворчала я, не поднимая головы. Я и так знала, что он стоял позади меня.

Тристан тихо засмеялся. Я рискнула бросить взгляд на отражение в зеркале. Его темная фигура прислонилась к стене коридора перед кабинками. Невозмутимый, руки непринужденно скрещены на груди. Поразительно, насколько привычным он мне казался, хотя я видела его с такой внешностью всего трижды – включая сегодня.

– Старые добрые времена… как тогда, когда ты еще ходила со мной на свидания?

Тогда, когда он втерся мне в доверие, выдавая себя за сына наших соседей. Плохая идея напоминать мне об этом.

– Ты хотел со мной поговорить? Пожалуйста. У тебя минута.

Он не шелохнулся, лишь глаза лукаво сверкнули. Моя шея от затылка покрылась гусиной кожей. Эти глаза воскрешали слишком много воспоминаний. Независимо от того, какую личину он надевал, они его выдавали. Теперь я это понимала, после восьми лет, в течение которых он следовал за мной по пятам по приказу моего отца.

– Я здесь, чтобы предостеречь тебя.

Я хмыкнула. Куда уж еще больше клише.

– От чего? Наркотики? Ультрафиолет? Глютен?

Он оттолкнулся от стены и сделал шаг по направлению ко мне. Я сразу же развернулась. Рука автоматически сжала ациам. От Тристана это не ускользнуло, но его это не особенно волновало.

– Повезло тебе, что мне так нравится твой сарказм, – произнес он. – Иначе я мог бы всерьез обидеться.

Непонятно почему, но налет паники, которую я чувствовала за своими стенами, исчез так же быстро, как и появился.

– Под угрозой твоя жизнь, Ари. Поэтому мне необходимо знать, выдаст ли Плеяда твоего отца Лиге.

Мягкость в его словах была опасно обманчивой. Она манила забыть о его прошлых деяниях и объединиться с ним. Да ладно, он серьезно полагал, что я на это клюну?

– Мой отец мертв, – врала я ему в лицо. – Если ты не забыл, мы только что были на оглашении его завещания, так что…

Мои слова улетели в пустоту между вонючими кабинками. Мне мое представление казалось самым что ни на есть правдоподобным, но Тристан думал по-другому.

– Не надо держать меня за дурака, Ари. – Его глаза нашли мои и пригвоздили меня к месту. – Я там был. И видел, что ты с ним сделала. Ты лишила его бессмертия. – Он сделал еще шаг. – Обманывай Плеяду. Обманывай Лигу. Но не глупи, пытаясь провернуть это со мной.

Я сглотнула. Да, он был там. Валялся на полу с перерезанной глоткой. Не мог же он…? С другой стороны, теперь он стоял передо мной.

– Я в курсе, что Плеяда держит его в плену, Ари.

О, а вот это совсем не хорошо. Это очень даже паршиво. Весь мой блеф «Танатос и есть Харрис» базировался на том, что свидетелей не осталось.

– Расслабься. Я не буду использовать эти сведения против тебя, – сказал он. – Пока Танатоса принимают за Харриса, Лига не выдвинет на него притязаний. А это в известной мере отвечает моим интересам. Разве что Плеяда не выдаст его – как знак доброй воли?

Этот вопрос меня тоже мучил. Но так бы я и стала рассказывать об этом Тристану!

– Время вышло, КУЗЕН. Ну, если ты не можешь рассказать что-нибудь получше…

– Ведьмы объединяются.

Я фыркнула:

– Если они хотят меня убить, пусть встают в конец очереди.

Глаза Тристана сузились до тоненьких щелочек.

– Тебе стоит серьезней относиться к своей безопасности.

– Две недели я не покидала лицей, а сейчас, когда вышла, мне на пятки наступает десяток охотников Плеяды. Думаю, я и без того серьезно отношусь к своей безопасности.

– Ааа! – глумился он, в то время как ободки его радужек начали светиться. В следующую секунду у него в ладонях потрескивало синее пламя. – И кто мне помешает прикончить тебя здесь и сейчас?

Мои рефлексы взяли верх. Я вытащила клинок. На нем вспыхнула гравировка. Небольшое напоминание о том, что я была наполовину брахионом и потому смертельно опасна для бессмертных.

– Я отлично могу позаботиться о себе сама.

Я догадалась, что Тристан изолировал помещение. В противном случае в туалет уже вломились бы охотники. Может, я и не боялась его по необъяснимой причине, но легкомысленной не была.

Ну или, по крайней мере, не всегда.

Будем считать, что я старалась над собой работать.

Тристан глянул вниз, где идеально заточенное лезвие моего кинжала уже покоилось на его сонной артерии. Изящная улыбка изогнула уголки губ, а потом его глаза устремились на меня. Прошло несколько чересчур долгих мгновений. Затем он сжал руки в кулаки, и магическое пламя угасло.

– В другой раз, Ари. Обещаю.

Я содрогнулась. Его тон предвещал кровь и смерть, и я внезапно осознала, что он был прав. Однажды мы встретимся…

– А теперь послушай меня внимательно. – Двумя пальцами и стараясь не выглядеть угрожающе, он отодвинул от себя мой клинок. На короткий миг узоры на ациаме засветились еще ярче. Завороженная, я забыла о сопротивлении.

– Ты ОБЯЗАНА завоевать доверие Лиги! Если будешь сражаться на всех фронтах, проиграешь.

Я прислушивалась к нему лишь отчасти, пытаясь разгадать человека напротив.

– Людей «Омеги» я держу под контролем, но среди изменников в данный момент разгорается внутренняя война за наследие Джирона. Со дня его смерти цена, назначенная им за твою голову, ежедневно повышается противодействующими сторонами.

Ациам реагировал на него как на брахиона, но у него не было способности убивать праймусов. К тому же он обладал – как только что было доказано – всеми качествами ведьмака. Следовательно, у него была душа. Тем не менее я знала, что его кровь была темно-красной и вязкой, как у праймуса. Напрашивался только один логический вывод. Он, в точности как я, был ребенком корпорации «Омега» – экспериментом. Меня переполняло сочувствие. Я покачала головой:

– Что с тобой сотворил мой отец?

Черты лица Тристана заострились. Ни один из нас не двигался, но я чувствовала, как пропасть, которая была между нами, выросла.

– Он меня спас.