Святая. Игра по темным правилам - Елена Кароль

Кладбище… Никогда его не любила, хотя раньше часто приходилось посещать.

— Славик, что бродишь как неприкаянная? — Баба Варя засмеялась, словно сказала потрясающе смешную шутку, но я не оценила.

Скривила губы и отправилась дальше, не обращая внимания на ее старушечье хихиканье, которое далеко разносилось по ночному кладбищу. Не люблю местных. В большинстве своем это старики, привязанные к могилам и ограде. Молодежи мало, и все нервные и злые. Мне в этом смысле повезло, у моей могилы ограды не было, и это хоть как-то облегчало существование. У меня и могилы-то не было… Так, яма, наспех закиданная землей.

Господи, как бы я хотела расквитаться с ними… Но я не могла. Не потому, что не хотела, а потому что не могла выйти за кованые ворота кладбища. Старики говорили, что в свое время их освятил очень набожный батюшка, так что никто из неприкаянных не мог к ним подойти ближе, чем на метр, что уж тут говорить о побеге.

Да, это был бы настоящий побег…

Скрипнув зубами, я отправилась дальше. Уже третий месяц бесцельных шатаний по кладбищу. Как? Почему? За что? Или это участь всех, кого не хоронят по правилам? А каковы они, эти правила? Кем установлены? Вон Анатолия Дмитриевича с почестями на днях хоронили, а он уже ворчит в могиле, наружу просится. И крещеный, и поп кадилом махал, а все одно. Не забрали его. Ни наверх, ни вниз. Хотя наверх таких не забирают. Мы уже поболтали, он даже скрывать не стал, кто его убил и за что конкретно. И не помогло, что авторитет местный. Был.

А я ведь тоже в какой-то степени из-за их разборок умерла… Однако какая разница из-за чего? Главное, кто! И этот «кто» проживет не больше часа, когда я найду возможность выйти за ворота!

Взгляд неторопливо скользнул по деревьям. Опять сатанисты. И неймется им. Все равно ведь дара нет ни в одном, они даже не видят нас. А еще на призыв сатаны замахиваются. Сопляки.

Особых дел не было (я бы удивилась, если бы они были), так что я решила скрасить очередную скучную ночь в обществе пустоголовых подростков. Подошла ближе, присела на могилку, внимательно осмотрела нарисованную пентаграмму, скептично отметила, что все, как всегда, криво, одна из линий вообще прерывается, а затем легонько дунула на одну из свечей. Та ожидаемо потухла. Парень, визгливым речитативом призывающий не пойми кого, ругнулся и поторопился достать зажигалку из балахона, но тут… погасли и остальные свечи. Что за…

Леденящий душу порыв ветра поднял в воздух опавшие осенние листья и закружил их в невероятном вихре, который охватил всех присутствующих — пятерых прыщавых парней не старше девятнадцати и меня. Стало как-то интереснее. До этого я уже присутствовала на трех «призывах», но подобный бонус впервые. И кто же к нам пожаловал? Не поверю, что сам сатана.

— И правильно, что не веришь…

Вихрь рассеялся в одно мгновение, и прямо в центре пентаграммы появилась… фигура. Мужская. Кто-то из юнцов заорал, раздался шум падающего тела, писклявый визг, а затем дружный топот удаляющихся ног. А я стояла, иронично улыбалась и с исследовательским интересом рассматривала пришельца. Демон? Черт? Легионер? Хм… Дед Андрей уже успел рассказать мне кое-что об иерархии тех, кто иногда появлялся у нас «оттуда». Что сверху, что снизу. Нет, этот явно не сверху.

Одна внешность заправского мачо чего стоила. Иглесиас отдыхал. Кстати, даже чем-то похож. Такой же чернявый, загорелый, синеглазый… Лет тридцати. Нет, больше на Таркана. А может, и нет… Но что-то восточное точно проскальзывало. Да, определенно легионер, слишком представителен и силен для обычного низшего демона.

— Какая догадливая…

Незнакомец откинул полы плаща, и тот пропал, растаяв в ночи, словно был тенью. Он небрежно поправил воротник расстегнутой на две верхних пуговки белоснежной рубашки, засунул большие пальцы рук в передние карманы черных брюк, а затем презрительно осмотрел мою одежду.

Ну да, не бальное платье. Я как-то вообще не планировала в тот день умирать. Знала бы — надела хотя бы вечернее, а не короткий сарафанчик сомнительной прозрачности.

— Привет. — Небрежно кивнув, я даже не подумала одергивать неприлично задравшийся подол.

— И смелая. — Хмыкнув, чернявенький щелкнул пальцами, за ним появилось шикарное кожаное кресло, и он в него сел, непринужденно закинув ногу на ногу и продолжая увлекательную беседу сам с собой. — И имя-то какое, редкое…

Моя левая бровь от недоумения слегка приподнялась. Он пришел поболтать?

— О, всем привет! Извиняюсь, задержался.

В воздухе раздался звонкий хлопок, и в центре освободившейся пентаграммы появился… Да-а-а… приплыли.

— Только не говори, что он ангел. — Я решила опередить демона.

Тот усмехнулся и пожал плечами.

— Привет, я Геннадий. — Симпатичный до приторности зеленоглазый блондин, одетый в пижонские голубые джинсы и белую тенниску, широко улыбнулся и подал мне руку, предлагая встать. — А вы Святослава? Красивое имя. И вы тоже очень красивая. А что грустим?

— Да так… — скептично произнесла, осмотрев холеную мужскую руку. Я приняла ее, встала, но тут же изъяла свою конечность и строго поинтересовалась: — Ребята, а вы что тут делаете?

Демон многозначительно хмыкнул, а ангел Геннадий улыбнулся еще шире (рот не порвется, не?) и выпалил:

— А мы пришли на практику! Вчера был выпуск, и нас распределили по регионам. Вы наш куратор.

— Что-то я никаких писем и повесток не получала.

Решив, что в этом деле (дабы не сбрендить!) юмор не помешает, я осуждающе поцокала языком, уперев руки в боки. Ангел аж растерялся:

— Как не получали? Нам сказали, что все кураторы опытные и знают, что делать! Всех уже давно оповестили и вообще…

Геннадий так искренне расстроился, что мне даже стало слегка стыдно.

Слегка. Шизофрения во всей красе.

И только я открыла рот, чтобы уточнить этот непонятный момент, как в воздухе раздался еще один звонкий хлопок, и в пентаграмме появился тощий бородатый карлик с огромной кожаной сумкой, видавшей виды. Внимательно осмотрел каждого, задержал взгляд на мне, прищурился, словно плохо видел, затем принюхался, кивнул, выудил из сумки письмо и скрипучим голосом поинтересовался:

— Святослава Никодимовна?

Кивнула. Сомневаюсь, что на этом кладбище есть мои тезки. Да и в городе, если уж на то пошло.

— Это вам. Распишитесь в получении.

Первым делом мне протянули листок, и только после того, как я невообразимым образом расписалась на нем гусиным пером, мне отдали конверт. Кстати, успела прочитать шапку на фирменном бланке: «Почта ВерхнеРоссии».