Корона полуночи - Сара Маас

Селена Сардотин бесшумно шла по коридорам стеклянного замка в Рафтхоле. Тяжелый мешок, зажатый в руке, раскачивался в такт шагам и постоянно ударял ее по коленям. На ней был плащ с капюшоном, закрывавшим почти все лицо, но, когда она подошла к дверям королевского зала заседаний, никто из стражников и не подумал преградить ей путь. Они прекрасно знали, кто она такая и в чем заключается ее служба королю. Нося титул королевской защитницы, она была старше их по званию. В замке было совсем немного тех, кто званием превосходил ее, и еще меньше тех, кто ее не боялся.

Селена подошла к открытым стеклянным дверям. Полы ее плаща слегка зашуршали. Стражники по обеим сторонам вытянулись. Селена кивнула им и двинулась дальше. Ее черные сапоги мягко ступали по красному мраморному полу.

В центре зала на стеклянном троне восседал король Адарлана. Его мрачный взгляд сосредоточился на мешке, раскачивающемся в пальцах Селены. Как и в три предыдущих раза, Селена подошла к подиуму, где стоял трон, опустилась на одно колено и склонила голову.

Дорин Хавильяр стоял позади отцовского трона. Сапфировые глаза наследного принца были устремлены на Селену. У основания подиума, всегда служа барьером между нею и королевской семьей, стоял Шаол Эстфол — капитан королевской гвардии. Он не видел ее лица (Селена и сейчас не откинула капюшон), зато она сразу заметила, что на лице капитана прибавилось морщин. Само лицо ничего не выражало, словно он впервые видел Селену. Ничего удивительного: такое поведение являлось частью игры, которую они вели последние месяцы. Шаол мог быть ее другом, человеком, заслуживавшим ее доверия, однако он по-прежнему оставался капитаном. По-прежнему отвечал за жизни членов королевской семьи.

— Встань, — приказал Селене король.

Селена встала, откинула капюшон и высоко подняла голову.

Король махнул ей рукой. В ярком солнечном свете блеснуло обсидиановое кольцо на его пальце.

— Сделала? — спросил он.

Обтянутой перчаткой рукой Селена достала из мешка отрезанную голову и бросила к подиуму. Все молча смотрели, как мертвая, разлагающаяся голова, похожая на подгнившую тыкву, с глухим грубым стуком запрыгала по мраморному полу. Соприкоснувшись с первой ступенькой подиума, голова остановилась. Мертвые белесые глаза уставились на красивую стеклянную люстру под потолком.

Дорин отвернулся. Шаол безучастно смотрел.

— Он сопротивлялся, — сказала Селена.

Король наклонился, разглядывая изуродованное лицо и следы рваных ран на шее.

— Я его едва узнал.

Селена криво усмехнулась, хотя тяжесть сдавила ей горло:

— Ваше величество, отрубленные головы плохо переносят дорогу. — Она снова полезла в мешок, достав оттуда отрезанную руку. — Вот перстень с его печатью.

Селена старалась не замечать трупного зловония, которое усиливалось с каждым днем. Она протянула руку жертвы Шаолу. Взгляд его бронзовых глаз не изменился. Капитан принял трофей и подал королю. Тот скривил губы, но все же снял с неподатливого мертвого пальца перстень. Руку он швырнул обратно Селене, а сам стал разглядывать добычу.

Дорин изменился в лице. Когда Селена участвовала в финальном поединке, принца почему-то не настораживала история ее жизни. Интересно, чего он ждал от нее сейчас, когда она стала королевской защитницей? Конечно, при виде отрезанных голов и рук любого может стошнить. Даже после десяти лет жизни под игом адарланского владычества. А ведь Дорин никогда не бывал на поле битвы и не видел скованных цепью узников, бредущих к плахам… Хорошо еще, что наследного принца не вытошнило прямо в зале.

— Что с его женой? — спросил король, продолжая вертеть перстень уничтоженного врага.

— Покоится на дне моря, прикованная к останкам своего мужа, — хищно улыбнувшись, ответила Селена.

Она достала из мешка еще одну руку — женскую, худенькую и бледную. На руке блестел золотой свадебный браслет с выгравированной датой свадьбы. Селена протянула трофей королю, но тот покачал головой. Не поднимая глаз на Шаола и Дорина, она спрятала руку обратно в плотный холщовый мешок.

— Что ж, очень хорошо, — пробормотал король.

Селена замерла, а взгляд королевских глаз блуждал между нею, мешком и отрезанной головой. Потом король заговорил снова: