Начальник Судного дня - Сергей Щеглов

Перистые облака за окном окрасились в розовый цвет, перечеркнув сапфировое небо четырьмя неровными штрихами. Валентин оперся пятками и затылком на кровать и выгнулся вверх, с наслаждением потянувшись всем телом. Новый день начинался именно так, как следовало — с красоты за окном, радости в душе и мирно посапывающей Дианы под боком.

Опустившись обратно на постель, Валентин повернулся на бок и увидел, что Диана открыла глаза.

— Приве-ет, — протянула она, садясь на постели и накидывая простыню на плечи. — Наверное, уже поздно? Нужно срочно вставать, одеваться и готовить завтрак?

Валентин посмотрел на Диану, на ее соблазнительно приоткрывшуюся правую грудь и игриво посверкивающие глаза, — и покачал головой. Нет уж, позавтракать можно и здесь!

— Одеваться, — пропищал он тонким голоском, подражая мультяшным героям, — потом опять раздеваться… Желаю завтрак в постель!

— Прямо в постель? — улыбнулась Диана. — Или лучше все-таки на подносе?

— На серебряном блюде, — уточнил Валентин, складывая в «грушу» пальцы правой руки, — и с огромным чайником, полным диковинного настоя! Гулять так гулять!

Короткий порыв ветра окончательно сбросил простыню с плеч Дианы. Перед Валентином появилась тонкая круглая подушка, увенчанная серебряным, украшенным золотой вязью блюдом. Следом возникли шесть стеклянных тарелок, две чашки из тонкого, почти прозрачного фарфора и пузатый металлический чайник, из носика которого к потолку тут же заструился густой ароматный пар.

— Что у нас на завтрак? — спросила Диана. Она легла на живот, подвинулась поближе к импровизированному столу и заглянула в тарелки. — Опять консервы?

— Фруктовый коктейль в ананасном желе, — произнес Валентин, медленно проводя рукой над блюдом и с удовольствием отмечая, что материализация проходит именно так, как учил его Тангаст, — суп-пюре из семи видов капусты, форель в лимонном соусе и твои любимые обжаренные до хруста куриные крылышки. Что же касается этого колдовского напитка, — Валентин щелкнул пальцами и указал на чайник, — то добрая половина из сорока шести трав, смешанных по старинному рецепту, встречается нынче только в Поднебесной. Так что, — Валентин ухватился за ручку и разлил напиток по чашкам, — повторить наш завтрак навряд ли удастся и самому Акосте!

— До чего здорово иметь мужа-волшебника, — сказала Диана, приподнимая свою чашку.

— Тебе и в самом деле понравилось? — улыбнулся Валентин, делая недвусмысленное движение тазом.

— Пошляк! — фыркнула Диана, но глаза ее, стрельнувшие в сторону Валентина, сказали совсем другое. — Подумать только, до меня у этого человека было всего три женщины!

— Зато одна из них была профессионалкой, — возразил Валентин и отхлебнул из своей чашки. — М-м-м! Вот это да!

— Что — да? — заинтересовалась Диана. — Твоя «профессионалка»?

— Чиапе, — ответил Валентин. — Так назывался этот напиток на исчезнувшем языке Поднебесной. Попробуй — похоже, на этот раз мне удалось подобраться к его подлинному вкусу и аромату.

Диана сделала первый осторожный глоток, широко открыла глаза, покосилась на Валентина — и тут же выпила всю чашку. Потом улыбнулась, посмотрела на Валентина и вздернула носик:

— Просто пить хочется!

— Сейчас еще много чего захочется, — предсказал Валентин.

Травы Поднебесной, куда многие сотни лет не ступала нога человека, хранили в себе запас самой древней магии Панги. Отвар любой из них действовал подобно лучшим лекарствам Побережья; что же касается смеси двадцати трав, применявшихся в чиапе, то по преданиям она обладала способностью воскрешать мертвых. Если, конечно, их удавалось как следует напоить.

Валентин был немного знаком с действием настоящего чиапе. Тангаст создал целый кувшин этого напитка, чтобы Валентину было с чем сравнивать свои неумелые поделки. Отхлебывая пойло собственного производства, Валентин только морщился; смесь же Тангаста действовала на него подобно переходу на магический метаболизм. После чашки, так неосторожно выпитой Дианой, она могла без особой усталости заниматься любовью еще несколько суток.

Но именно в этот момент на пальце у Валентина запульсировало переговорное кольцо.

Несколько суток, усмехнулся Валентин про себя. Какие, к черту, несколько суток — у меня же рабочий день! А если считать коронацию Тардена — так и рабочий вечер!

Валентин поднес левую руку ко рту и произнес:

— Ошибка! У меня нет переговорного кольца!

— Так и у меня нет, — со вздохом сообщил из кольца голос Майлза Донована. — А что делать? Работа у нас такая.

— Только не говорите мне, Майлз, что у нас опять что-то случилось! — взмолился Валентин. — Как раз сегодня я не вылезу из постели, даже если все Побережье провалится в преисподнюю!

— Помилуйте, Валентин, — воскликнул Донован, — да как же оно провалится, если вы не вылезаете из постели? До сих пор для подобных катаклизмов требовалось ваше личное участие!

— И что, — мрачно поинтересовался Валентин, — опять требуется?

Донован весело рассмеялся:

— А вот это уже не ко мне! Это уж как вам самому будет угодно, господин факир! Я к вам совсем по другому вопросу!

— Ах вон оно что, — сообразил наконец Валентин. — Так вы про Не-Билла, Майлз? Какие-то изменения в расписании?

— Совершенно верно, Валентин, изменения. — Донован сделал короткую паузу, отделяя шуточную часть разговора от серьезной. — Я предлагаю сдвинуть весь график на час, чтобы в конце дня встретиться с Грегори Ландой. У него есть к нам небольшой, но весьма любопытный разговор.

Валентин высветил перед собой циферблат — господи, уже восемь! — и пожал плечами. Раз уж нескольких суток не получится, какая разница — часом больше, часом меньше?

— То есть мой визит в Санаториум переносится на десять ноль-ноль? — на всякий случай уточнил Валентин.

— Если вы не возражаете, — любезно ответил Донован.

— А Баратынский в курсе? — спохватился Валентин. — У него же все под завязку!

Донован снова рассмеялся.

— В чем дело? — не понял Валентин.

— Мне показалось забавным, — ответил Донован, — что вы вспомнили именно Баратынского. Вообще говоря, у нашего четвертого коллеги тоже не слишком много свободного времени.