Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение - Николай Мороз

В городе сейчас не было ни одной живой души, способной встать у него на пути. Живой – да, но не мертвой. Егор заметил препятствие на дороге в последний момент и едва успел взять немного в сторону. На тротуаре в грязной луже лежал труп, а рядом с ним шевелилось что-то темное и быстрое, оно глухо ворчало и яростно пищало одновременно, слышался треск разрываемой ткани. Егор достал пистолет и медленно пошел вперед, готовясь пристрелить любую тварь, если та попробует напасть, будь она с этого света или с того. Но зверью было не до живого человека, их добыча бежать и сопротивляться не собиралась, потому что давно умерла. В сыром полумраке Егор рассмотрел, как крысы и собаки ели труп одновременно с разных сторон, при этом грызуны с пронзительным писком бросались на собак, те огрызались, но не отходили, только злобно косились на конкурентов. Одна крыса прыгнула псу на морду, вцепилась острыми зубами в тонкую шкуру, пес взвыл, завертелся на месте, отскочил назад. Крыса спрыгнула в лужу, пробежала мимо Егора, едва не задев хвостом его ботинки, вернулась к трапезе, а пес подвывал неподалеку, слизывал с носа кровь. Егор обошел пирующее зверье, с трудом подавил желание выпустить в крыс и собак всю обойму. Черт с ними, если так и дальше пойдет, то городские падальщики скоро начнут жрать друг друга, вернее, уже жрут. Этот, что в грязи лежит, тоже отбросами при жизни не брезговал, вышел, судя по виду, денька два назад, в помойке порыться, да сам по ряду причин в еду превратился. Откуда его принесло, интересно…

Егор шел по знакомым улицам, осматриваясь на ходу. Старые пятиэтажки, мимо которых когда-то в школу ходил и на велике сто раз проносился, с виду целы, но приглядись – и ни одного целого стекла в окнах не увидишь. Чернеют проемы по всему фасаду, скалятся белыми обломками рам, видны покореженные пластиковые профили, а кое-где и пятна сажи и гари на кирпичных стенах. Двери подъездов вырваны с корнем, газоны и дорожка под окнами завалена разным хламом, в котором угадываются и корпуса телевизоров, и холодильники, грязное обгорелое тряпье, битая посуда.

Дальше магазин, разграбленный толпой еще три месяца назад, в тот день, когда каждый предельно отчетливо осознал, что отныне рассчитывать он может только на себя, на силу своего кулака и оружие, если таковое имеется. Имелось оно далеко не у всех, зато счастливые обладатели даже вульгарнейших гладкостволов быстро заняли если не верхушку, то ее подножие в моментально сложившейся цепи питания, а остальные… Пошли на корм городской фауне, например, как он только что имел возможность убедиться. И не в первый раз, и, надо думать, не в последний…

Звук движка Егор услышал издалека и замер, прислушиваясь, соображая в темпе – не почудилось ли? Но нет, подтверждением тому стали псы и крысы, они дружно рванули прочь от «стола», бросив лакомые куски приближавшимся крупным хищникам. Егор добежал до разгромленного магазина, перемахнул подоконник огромной, застекленной когда-то витрины и вжался в стену, стараясь не хрустеть осколками стекла, в изобилии валявшимися на полу. И высунулся из-за угла, продолжая сжимать «макаров» в руке, опустил на всякий случай предохранитель, помня, что патроны надлежит экономить. К тем самым пятиэтажкам, что он пару минут назад миновал, подъехали два внедорожника, черный и зеленый, грязные до того, что цвет кузова едва угадывался под слоем засохшей и свежей грязи. Но на ходовых качествах машин это никоим образом не сказывалось, внедорожники катили параллельными курсами, невзирая на мелкие преграды в виде бордюров, открытых канализационных люков и обломков бетонной плиты, непонятно за каким чертом вывороченной из длиннющего больничного забора по соседству и брошенной на проезжей части как раз неподалеку от того места, где пару минут назад псы и крысы грызлись за добычу. Впрочем, одна тварь от еды далеко не ушла, то ли самый голодный, то ли хитрый пес еще оставался там, остервенело грыз что-то и даже загавкал на приближавшийся внедорожник, отгоняя конкурента. В окне машины показался ствол автомата, грохнул одиночный, и пес, скуля, покатился под колеса зеленой машины, раздался тошнотворный хруст и низкий, моментом оборвавшийся вой.

Под дребезжащую дерганую музыку, доносившуюся из окон, внедорожники один за другим неспешно подкатили к крайнему подъезду желто-белой блочной пятиэтажки и встали, перекрыв подходы к дому. Захлопали дверцы, из машин выскочили пассажиры – все как один невысокие, черноволосые, одеты кто во что горазд, но в гардеробе «гостей» преобладал камуфляж расцветки «флора» и «цифра».

Егор издалека смотрел на происходящее, чуть прищурился, рассматривая горбоносые заросшие физиономии, прислушивался к щелкающему отрывистому говору и уже догадывался, что будет дальше. Слышал не раз и не два передаваемые шепотом, вполголоса сплетни и слухи, но не то чтобы не верил – всерьез не принимал, и то по одной лишь причине: не было среди говорящих очевидцев, а покойники, как известно, на любой вопрос предпочитают отмалчиваться.

Всего он насчитал восемь человек, но не факт, что из машин вышли все – внедорожники стояли так, что непонятно, есть кто за рулем или нет, зато остальные действовали слаженно и быстро. Егор видел, как замелькали огоньки, загорелось что-то, потом раздались две короткие автоматные очереди. Уцелевшие стекла в окнах второго этажа моментально пошли трещинами, стеклопакеты сдались через минуту, и тут же внутрь полетели бутылки с горящими тряпками. Звон, глухие хлопки, треск, заполошные крики – и все это моментально перекрыли выстрелы. Из окна валил черный дым, в его клубах Егор увидел силуэт человека, непонятно издалека – мужчину или женщину. В тот же миг из окна вылетела «ответка», не разбившаяся бутылка с «молотовым» свалилась на вытоптанный газон под колеса черного внедорожника, кто-то заорал и мигом сообразил, затоптал огонь и дал по окну очередь. Человек в окне мотнулся, как сломанная кукла, и рухнул на подоконник, перевалился через него и полетел со второго этажа. И, кажется, еще двигался, пытался подняться и отползти, когда его добивали, уже не тратя драгоценных патронов. Егор видел, как упавшего окружили трое и ударами прикладов закончили все за считаные минуты.

Крики из окна не прекращались, сверху летело горящее тряпье, а в подъезд уже вбежали несколько человек, навстречу гостеприимно распахнутой двери, разумеется. Где будет спасаться человек, оказавшись в горящей квартире, когда путь к окну отрезан? Кинется в подъезд, разумеется, прямиком в объятия подоспевших «гостей».

Протрещала короткая очередь, вопль захлебнулся, дальше грохнуло что-то, и снова раздались крики, тонкие, отчаянные, крики попавшего в капкан зверька. Егор прислонился плечом к стене, отвел глаза, смотрел на закопченный потолок и стену торгового зала. Все, можно уходить, он видел достаточно и ничего нового для себя не узнал. Методы «гостей» везде одинаковы – что в горах, что в потонувших в хаосе безвластия городах, и тактика та же, с небольшими вариациями: обычно «молотову» кавказцы предпочитают гранаты, но сути это не меняет. Вопрос в одном – что они тут забыли, вернее, что хотели найти? И уже понятно, что шли по наводке, кто-то подсказал, навел, шепнул на ухо – за мзду малую или вовсе уж бесценную по нынешним временам награду: банку тушенки или китайскую зажигалку.