(не)желанная невеста повелителя драконов - Белла Берт

Зегир

По приемному залу лилась плавная мелодия флейты, теряясь в шуме мужских разговоров. Духота сдавливала горло герцога, и даже сливовая настойка, до краев наполнившая серебряный кубок, не справлялась с неприятным жжением.

Помещение наполняли резкие запахи пота, жареного мяса и алкоголя. И если б не струйка прохладного воздуха из окна — свежая, лесная, с особым ароматом пряной листвы, — то Зегира бы давно и след простыл. Лучше всего потом, по дороге на родину, узнать, чем закончился этот цирк.

Пустые надежды, разумеется. Воину не позволили бы так просто «сбежать».

Поэтому герцог Керрилон и оставался на месте. С похвальным терпением, в принципе, не присущим его натуре, но выработанным за долгие годы службы. Сидел, молчал, наблюдал за подвыпившей знатью.

Кто бы мог подумать, что за столом перемирия соберутся представители всех государств: от лысого толстяка Мориса, с дальнего севера, до прославленного владыки Эрийи.

Когда за окнами сгустилась ночная темнота, явив небу первые звезды, Зегир понял, что его мучения вот-вот закончатся. Вскоре хозяин дворца отсалютовал кубком и, прочистив горло, торжественно произнес:

— Уважаемые гости, в честь подписания соглашения для моего сына и нашего нового союзника, принца Пасканы, будет проведен отбор невест! — В зале поднялась шумная волна радостных возгласов и бурных аплодисментов, под которые эрийский император громко возгласил: — Я лично приглашаю герцога Керрилона принять участие в отборе.

В следующий миг помещение накрыла гробовая тишина.

Тихая мелодия флейты — и та умолкла, а музыкант и вовсе забился в темный угол. Сгустившееся в воздухе напряжение можно было резать ножом.

Уж очень хорошо все знали герцога и его неприязнь к мероприятиям такого рода.

Император же не растерялся, лишь хитро взглянул на ошеломленного воина из-под своих косматых бровей и уточнил:

— Вы холостяк, не так ли?

Онемевший от злости герцог с такой силой стиснул кулаки, что побелевшие костяшки аж хрустнули, но все же смог заставить себя учтиво кивнуть. Как-никак сам император спрашивает!

— Просто замечательно! Мы подберем для вас самую прекрасную деву, которая станет вам отменной женой. За перемирие, уважаемые соседи! За эрийский отбор!!

Вслед за его величеством все присутствующие, как кузнечики, подскочили со своих мест. Сотни кубков взмыли ввысь, звеня и ударяясь друг о друга, разбрызгивая душистую наливку на загрубевшие мужские руки в дорогих перстнях.

Один герцог, застыв неприступной скалой, остался в кресле.

Мысль об отборе казалась ему неуместной.

Ко всему прочему, Зегир уже присмотрел себе жену.

Драконорожденную, как и он!

Девушка — сильный маг, и у нее есть шанс не прогнуться под мощью его дракона. Он даже назначил дату смотрин!

Неверный Елнатх! Как же не вовремя сильным мира сего приспичило его женить!!

К чему, скажите, весь этот фарс?!

Дел в родной империи — непочатый край. Восстановление города Тарх, превращенного в пыль недавним землетрясением, и прорвавшей рядом плотины. Слава Азорану, что на тех островах есть драконорожденные, которые вовремя спохватились и остановили чудовищный катаклизм. Да и расследование исчезновения десятков пар близнецов требует постоянного внимания герцога.

А тут отбор. Бестолковые соревнования, балы и прочие глупости… Эх, пустая трата времени!

— Зегир, успокойся. Чего драконишься? — назойливо бормотал брат, хлопая герцога по напряженной спине. — Выбора у тебя нет. Сам понимаешь, отказа не примут. Мы и так на грани войны. Да и на пользу тебе это: проветришь голову, отдохнешь от службы. Когда ты последний раз себе устраивал отпуск?

— Мне не нужен отпуск! — раздраженно рыкнул воин.

— Нужен, нужен. И жена тоже не помешает. Я давно заметил: сила тебя так и распирает. А при таком раскладе, сам знаешь, без наследника никуда. Хочешь перегореть?! — Курчавый мужчина сглотнул. Серые глаза взглянули на герцога с волнением. — А еще хуже, если превратишься в безумца…

Из груди Зегира вырвался обреченный вздох.

Ничего не поделаешь, придется терпеть этот проклятый отбор! Пускай выбирают жену.

Воин принял решение быстро, как и полагается мужчине с его статусом: увезет девушку с собой, даст ей все, что она захочет, и… предоставит жить своей жизнью.

Ни эрийка, ни тем более отпрыск от нее ему не нужны.

Местные девушки, хоть и сильные маги, но не подходят драконорожденным. А жена, которая превратится в старуху после первой же брачной ночи, ему ни к чему.

Его дракону нужна истинная…

Только вот где ж ее взять? Истинных у драконов не было с древних времен.

— Ладно, отбор так отбор, — недовольно прохрипел воин и залпом опустошил свой бокал. — Чем Елнатх не шутит…

***

Несколько месяцев спустя

в эрийском гранд-дворце…

Наилия

Мое сердце взволнованно трепетало в предвкушении, под стать колыхающемуся пламени настенных факелов. И ничто не могло подавить ту негу, что шелковой волной расплывалась по всему телу и покрывала кожу приятными, колкими мурашками.

Невесты и их родительницы, как стадо овечек, преследуемое натренированной собакой, стремительно рассекали темное пространство глубоких коридоров, петляющих по всему замку. Казалось, они никогда не закончатся, эти коридоры, и мы вскоре затеряемся в сумрачном лабиринте, среди холодных каменных стен.

Пальцы Тацуды, моей фэйковой матушки, болезненно впивались в запястье, надавливая все сильнее и сильнее. Еще чуть-чуть и распорют кожу.

Такое ее поведение могло означать лишь одно: уже совсем скоро мы достигнем тронного зала. И у этой магессы больше не будет власти надо мной!

Оттого-то женщина и поглядывает так злобно своими темными коварными глазами, нервно кусая тонкие губы. Бесится.

Ну и пусть. Была б моя воля, прокляла бы эту черноволосую изуверку до самых ее косточек! За то, что она сделала со мной.

Но всему свое время.

Как же не терпится освободиться от пут, сковывающих и сознание, и тело, подчиняющих чужой энергии мою волю…

Минувшие месяцы, которым уже потеряла счет, я провела словно в мучительном сне. И сейчас… С каждым торопливым шагом, звонким стуком тоненьких каблуков, разносившимся эхом по тускло освещенному замкнутому пространству; с каждым волнительным вдохом, наполняющим легкие влажной свежестью; с каждой секундой, казавшейся вечностью… я, словно поднимающийся к вершине альпинист, приближалась к долгожданной свободе.