Горбатый Эльф - Дарья Власова

– Вы хоть видели их будущее?

– А зачем его видеть? Все они умрут, но оставят потомство, которое будет рубить наши деревья, убивать зверей и друг друга. Разве не так?

– Ты просто не любишь людей, Арсел. А они такие же разные, как и эльфы.

– Эрвин, смотреть будущее – дурная привычка. Ты делаешь неизбежным то, что случайно попалось тебе на глаза. Всегда может получиться совсем по-другому, – Районси запустила пальцы в мех снежного барса и примирительно улыбнулась.

– Не получится здесь по-другому, я проверил почти все возможности. Ну, давайте я вам покажу по-быстрому! – Эрвин скорчил умилительную рожицу. Как же трудно со взрослыми…

Районси положила голову на плечо Арсела. Она приманила десяток дроздов на соседние деревья, они так хорошо пели. Барс разомлел от почесывания и завалился на спину, грозно мурча от удовольствия. По склону горы поднималось стадо.

– Районси, он все равно не отстанет. Откуда будем смотреть?

– Да хоть отсюда! – Эрвин ткнул пальцем в снежную вершину, возвышавшуюся над всей горной цепью.

***

Однорукий пастух оставил стадо на поляне и не спеша поднимался к белому камню, на котором он привык сидеть по утрам. С этого места была видна вся долина, ее поля и виноградники, еще не разбуженные человеческой суетой. Когда на дороге появлялись первые люди, он вскакивал на коня и гнал стадо дальше.

На этот раз еще снизу он услышал негромкие голоса. На всякий случай достал меч, хотя опасности не почувствовал: то ли дети говорили, то ли женщины. Или показалось? Птицы так распелись, что он мог принять их свист и щебет за человеческую речь. Еще несколько шагов, и Джан увидел то, о чем не расскажешь: вралем назовут. У подножия камня кверху брюхом катался по траве огромный пятнистый барс. Зверь хрипло мурлыкал, выпускал страшные когти и изнемогал от блаженства. Потом перевернулся на лапы, ошалело глянул на пастуха и пропал в кустах.

– Холодно, – Районси обняла себя за плечи. Среди ледяного сверкания обитали чуждые любой жизни горные духи.

– Вот, ты видишь? – Эрвин нетерпеливо схватил за локоть старшего брата.

По всей равнине до самого побережья поднимались черные дымки пожаров. Справа, где горная цепь выходила к морю, у перевала бились две армии. Если приглядеться, можно было заметить, что по улицам городов тянутся процессии людей в черных одеяниях и жутких масках с клювами.

– У них так часто бывает.

– Нет, Арсел, смотри! Какая мерзость… Районси первая увидела это. Из сотен мест, где людей настигала смерть, вылетали крошечные струйки жизненной силы и стягивались к склону горы, на вершине которой стоял заброшенный замок. Казалось, что под замком скрывается ненасытная утроба, втягивающая в себя бесчисленные жизни. И с каждым вдохом она становилась все сильнее.

– Давай проверим другие линии будущего.

…Сражение переместилось к побережью, где в кольце несокрушимых стен стоял великолепный город. У подножия черной громады императорского замка сиял белоснежный храм, и в нем, ища выхода, билась Сила. Она раскачивала храм, город, морские волны. Вырвавшись на свободу, она прокатилась по всей равнине и ударила в склоны столетиями спавшего вулкана. Земля вздрогнула, покрылась сеткой трещин. Города заволокло пылью рушащихся зданий. И тысячи жизней кружились в водовороте над Утробой.

– Так каждый раз, сколько ни смотреть. Через семь лет мы не сможем тут жить. Сначала смерть поглотит равнину, потом расползется по ущельям. По всем землям, которые люди зовут Ракайей, и по Кадару, и дальше, за тот перевал.

– Жаль, здесь было прекрасное место. Когда это началось?

– Лет двенадцать назад. Эта гадость всегда тут была, но раньше она спала. А потом ее начали будить.

– Двенадцать лет… Слишком много, нельзя изменить такое давнее прошлое. Возникнет еще один мир, где все пойдет по-другому, а этот останется таким, как есть.

– Сейчас-то еще не поздно, семь лет впереди.

– Эрвин, ты ведь уже посмотрел, что можно сделать?

– Ну, в общем, да. Только придется перебраться к людям, иначе не получится. А шанс, кстати, есть.

–Ты же знаешь, что это запрещено.

– Я получил разрешение.

– Ты?! Ну, братец…Районси, готова подождать меня семь лет?

– Прости, Арс. Разрешение дано только мне.