Жена для Главы Ковена - Анна Алора

Лорд Кивали Сияющий был мужчина видных статей. Широкие плечи облегал шитый по последней моде камзол, который подчеркивал узкую талию мага. Он, как и было принято среди магов Дара Огня носил свои длинные льняные волосы завязанными в хвост. Лицо его было будто высечено из камня. Гордый нос с чуть заметной горбинкой, зачастую прищуренные глаза цвета аквамарина, высокий лоб и четко выраженная линия губ делали его неотразимым для многих леди.

Однако темный, с неровными краями шрам, шедший через левую щеку к виску часть из них отпугивал.

– Жаль, – подумал Лорд, – не самую большую. Он вздохнул. Мужчина его возраста, по нашему ему под пятьдесят, одинокий, был лакомым кусочком. Все же знают, что маги живут долго, и почти не стареют.

Нет, Кивали любил женщин, до Леди Лоранс Сияющей любил безмерно. Встреча же с ней изменила все. Он, одиночка по-большому счету, женился и зажил семейной жизнью, удивляясь себе.

И было счастье.

Он выпрямился и посмотрел в окно. За окном роскошествовал сад, с иноземными растениями, цветами и удивительными деревьями. Кивали отвернулся. Не мог он видеть эту красоту, с того самого дня, когда она ушла, его Лоранс… И если бы не маленькая Самонет, их единственный ребенок, испепелил бы в одночасье.

Кстати, где она?

За завтраком они чуть не поссорились. Суровый маг обожал малышку, а она веревки из него вила. Но просить на день рожденья перо феникса?!

Мало того, что поди его найди, так ведь и писать им неудобно.

Сумрачное лицо Лорда озарились улыбкой, стоило только вспомнить о дочери.

– Вот вырасту, и убегу от вас, убегу, – зло сжимала кулачки леди Самонет Кивали, будущая герцогиня Лонельская.

Она топнула ножкой, обутой в расшитый жемчужинками башмачок.

Мала была еще, и никто из семьи не измерял до сих пор магический потенциал девочки.

А он был высок, аномально высок. Бывает.

И в другое время лорд Кивали только порадовался бы. Еще бы, единственная дочка может, со временем, конечно, занять его место. А может быть, даже попасть в Совет Ковена всей Латорны, кто знает.

Но ведь как оно бывает? Судьба вносит свои коррективы, не взирая на наши желания. И все мы это знаем.

А в это самое время Тася лежала в ванне, отмокала после трудового дня на морозе. Торговля дело такое. Мороз не мороз, а клиента упускать нельзя, особенно когда завоз товара из Турции.

Нежила свое уставшее и уже не такое молодое тело в пенных шапках, погружалась с головой, и на лице у нее появилась непроизвольная улыбка хорошо поработавшего человека, наконец попавшего в нирвану.

Противные мысли, временами донимавшие, попытались и тут пробиться в ее сознание, не давая полностью расслабиться.

Тридцать пять лет. Одна как перст.

Тася, не давая мыслям ни единого шанса, повторяла

– Ну и пусть, что я одинока. К лучшему. Ну и пусть.

Еще разок погрузилась она в теплую, ароматную воду, пахнущую розовым маслом и бодрящим апельсином.

Тут послышался глухой удар, всплеск, и в ванну свалилось, судя по всему, килограмм эдак пятнадцать.

Вода, следуя закону Архимеда, в нужном литраже выплеснулась на пол, а Тася чуть не захлебнулась, но обошлось.

Задыхаясь, она села.

– Приняла ванночку. отдохнула, спасибо дорогим соседям.

Соседи Тасе попались и правда дорогие. Уже два раза она красила да белила, а они упорно заливали Тасю ежесезонно. Денег с них не возьмешь, им только на бутылку и хватало.

Правда, тихо пили, культурно. И здоровались, и сумки с магазина могли помочь донести.

Она посмотрела на потолок, и увидела, что он девственно чист и сух, и даже куска штукатурки не отвалилось.

– Тогда что это было? Явно что-то свалилось оттуда, и прямо в воду. – удивилась Тася, и на всякий случай ощупала дно ванны руками. Там не было ничего.

– Экие странности в доме Облонских, мда – неожиданно всплыли, пусть и несколько переиначенные строки.

Она поднялась, потянувшись за халатиком, который висел на икеевском крючке у двери.

Халатик упорно не снимался, и, казалось, обрел некую плотность.

Тася встала во весь рост, и дернула уже как следует.

Халатик не сдавался.

Тут Тася вылезла из ванны, вплотную подошла к непослушной вещи и сняла с крючка.

Халатик снялся легко, но и все, в руки к ней не шел, как будто кто держал.

Тася потянула его на себя сильнее, и он упал вниз, открывая ее изумленному взору головку девочки с льняными кудрявыми волосами, страшно испуганную, с закрытыми глазами, скорчившуюся на теплом коврике.

– Это с каким же сиропом я пила капучино? Уже видения начинаются, и слуховые галлюцинации пошли. Нет, надо завязывать с кофе.

Чай, только чай! – Тася закрыла глаза, вернейшим способом ущипнула себя за крутой бок, и взвизгнула от боли.

Не сплю, точно.

Она осторожно подняла веки, и увидела два глаза аквамаринового цвета, которые в упор смотрели на нее, и из них катились слезы.

Тася детей любила, наверное. Своих вот не было. По молодости ошибка вышла, да что там вспоминать.

Перед ней сидела настоящая, живая девочка, невесть как попавшая в ее ванную.

Тася протянула руку к халатику, за который девочка вцепилась двумя ручками, ноготки которых были покрыты лаком нежно-сиреневого тона.

– Отпусти халат, детка, – сказала она как можно мягче, но голос звучал хрипло, срываясь на визг. Стресс давал себя знать.

Ребенок неожиданно сел ровно, потом встал, и оказался не такого уж маленького роста, как она сначала подумала.

Девочка протянула ей халат, и сделала странное движение рукой, как будто бросила что-то за спину.

Она была одета в комбинезончик сиреневого же тона, из тонкого легкого материала, к которому прикреплялась пышная юбочка.

Тася попыталась быстро надеть халатик, но руки задрожали, так что потребовалось пара минут. Наконец, чувствуя себя более защищенной, она, открыла дверь ванной.

Все это время девочка стояла, выпрямившись, и слезы из ее глаз уже не текли.

Правда, носик немного распух, и волосы растрепались. Но она стояла прямо и, хоть было заметна неуверенность, вышла мимо в открытую дверь и остановилась.

Тася двинулась следом.

Голова ее шла кругом, и она, махнув рукой ребенку, пошла на кухню.