Институт благородных отбросов - Екатерина Круглова

Кирпичи обыкновенные (tegula vulgaris) не летают как птицы и не порхают как бабочки, это вам любой специалист по аномальной фауне подтвердит. Что у кирпичей здорово получается, так это падать — по падениям они вполне могут проводить мастер-классы. Абсолютно все люди, связанные с инцидентом у дома номер девять были уверены: кирпич именно упал — прямиком на голову Виктории Королёвой. Шла себе девушка, шла домой с работы, вдруг около родного подъезда — бац! И насмерть.

Соседи перемыли кости строителям советских девятиэтажек, скорая увезла труп, полиция подобрала половинку кирпича: что если это — орудие убийства?!

Судьба второго куска осталась для землян тайной, как и факт, что за миг до контакта с девушкой кирпич все-таки полетел. Первый и, возможно, последний Икар своего вида описал вокруг Виктории красивую дугу, разломившись под действием искривления пространства-времени. Половина отправилась в портал — вслед за потерявшей сознание Викой. Другая половина упала на асфальт рядом с телом.

Тело все приняли за Вику.

Господин Сангатанга Энжей, ректор Института Благородных Отпрысков, был необычайно хорош в создании двойников. Существовали те, правда, недолго, но вполне годились для ежегодных встреч с родственниками. Не то чтобы Энжей совсем не любил их — просто устал от шуточек на тему: "Кто умеет — делает, кто не умеет — учит".

Как и рассчитывал ректор ИБО, люди планеты Земля тоже ничего не заподозрили.

* * *

Давайте же познакомимся ближе с тем, кто заставил кирпич летать, а Викторию — покинуть родной мир. Роста он — как для мужчины-йети — совсем небольшого: всего два земных метра, мудрые узкие глаза — янтарно желтого цвета, шерсть — бежевая, бакенбарды аккуратно подстрижены. Господин ректор следит за модой: он очень любит шелковые халаты с вышитыми картинами.

Опытные студенты и преподаватели знают: если ректор надел халат с небесной баталией — туши свет, выноси тело.

Сангатанга Энжей возглавляет Институт Благородных Отпрысков уже почти век. Факультет во вверенном ему институте всего один.

А кому нужно больше?

У господина ректора много забот, но немногие из них связаны с учебным процессом. Вот, к примеру, из последнего: неуловимый вандал повадился издеваться над гербом института: пишет "отбросов" поверх "отпрысков". Граффити регулярно смывают, надпись почти сразу появляется снова. Магию для защиты от вандализма не используют — по очень простой причине: в глубине души и студенты, и преподаватели согласны с граффити. А кто не согласен, тот либо безнадежный сноб, либо еще более безнадежный дурак.

Ведь все знают: в ИБО отправляют только бастардов. Ублюдков, исключительно благородных, причем к благородству как характеристике личности это слово почти не имеет отношения.

Все, угодившие в ИБО, своего рода — запас: на случай, если законные наследники дадут дуба. Эдакий "второй сорт с техническими характеристиками первого". Удачные копии ценных брендов.

ИБО заботится о них — так элитная психиатрическая лечебница заботится о выгодных пациентах. Институт защищает студентов от покушений из внешнего мира, а весь остальной мир — от попыток дешевых копий прикинуться брендами. Нет, покинуть ИБО можно — в любое время дня или ночи: вам и подъёмный мост опустят, и сэндвичей дадут на дорожку. Без яда, заметьте.

Но дальше вы — сами по себе, один против жестокого мира. Без прислуги. Без четырехразового питания. Без денег.

Уходят, как вы понимаете, единицы.

Кто-то скажет: такая система — не вариант, ведь ИБО, все-таки, не лечебница, и не приют. Студент не может оставаться в его стенах вечно.

Вот тут-то в дело и вступает Закон Номер Два, разработанный сразу после создания института (и буйной попойки в честь создания). Много веков назад наиболее мудрый и трезвый из Первых Проректоров воздел кубок, крикнув: "Хвосты!!!" Некоторые коллеги с перепугу поджали собственные. Некоторые — бесхвостые — обвинили оратора в расизме. Один даже наспех смастерил хвост из скатерти. Эпохальное событие запечатлел — позднее, по рассказам мужа соседки очевидца — художник, и новеньким на экскурсии непременно показывают картину.

Картина хороша. Но не так хороша, как "Закон о хвостах".

Соблюдая закон, заботливые преподаватели раздают неуды налево и направо — только попроси. Студент, проваливший экзамен, имеет право пересдавать его сколько угодно раз. Сколько угодно лет. Некоторые сдают академическую задолженность на смертном одре, будучи прародителями целых семейств. Семьи живут в городишке неподалеку от ИБО.

Угадаете, как называется городок? Правильно, Хвост.

Впрочем, до такого доходит редко. О большинстве студентов все-таки вспоминают родственники из внешнего мира — рано или поздно. Примерно у каждого второго выпускника ИБО по дороге домой случается "фатальное несварение". Коронер обвиняет еду из придорожной забегаловки, забегаловка платит штраф, тело хоронят.

Концы — в родную стихию почившего.

Почему ИБО до сих пор просто-напросто не сравняли с землей? Для этого был придуман Закон Номер Один — еще до эпохальной пирушки, дружно и на трезвую голову.

Мир, родной для ИБО, населяет множество рас. Задача ректора — следить, чтобы в институте всегда был по меньшей мере один студент каждой расы. Еще лучше — студент-гибрид: "и нашим, и вашим". Закон сочиняли мудрейшие, они понимали: не всех остановит риск погубить сородичей, для тех же дроу, например, понятие "родич" отсутствует в принципе, зато для убийства в их языке — пятьдесят девять синонимов. Но есть расы, которые за своих порвут, ублюдки они, или нет. Такие — негласно — получают в ИБО множество льгот.

Люди к таковым не относятся. Они выбрали собственный путь, отвернувшись от всех остальных: сбежали на Чокнутый континент, где и живут теперь среди прыгучих змей и сумчатых пауков.

Но закон есть закон. Нет полного комплекта — нет института.

Когда единственный человек Института Благородных Отпрысков не пережил каникулы у бабушки, ректор тут же начал искать ему замену. Не найдя, вздохнул, надел халат с баталией, и стал действовать согласно "Приложению к Закону Номер Один для чрезвычайных ситуаций". Проще говоря, открыл портал в первый попавшийся мир людей и выдернул первого же подходящего человека за мгновение до его смерти.

* * *

Воздух зала Совета потихоньку начинал благоухать грозой и отнюдь не метафорически. Коллектив ИБО держал себя в руках, но магия — штука капризная: чуть не доглядишь, и от окружающего пространства уже можно прикуривать.

Место это повидало и нервные срывы, и еще множество интересных событий. Первоначально оно напоминало тронный зал роскошного королевского замка. После знаменитого Неудавшегося Предновогоднего вторжения троллей зал отчасти сгорел и так провонял фейерверками, что почти на сто лет превратился в амфитеатр. Спустя век наконец проветрился и получил назад крышу, но к тому времени утратил королевский лоск — как и большая часть института. Позолота поблекла, пурпурный бархат потихоньку уступал место практичной коже. Трон, доставшийся Сангатанге Энжею, мало походил на королевский. Ректора это не огорчало: он ратовал за прогресс. При нем институту вернули блеск — если не золота, то меди уж точно. Стены опутали трубки коммуникаторов и пневмопочты. Болотных духов погнали из ламп взашей, заменив их продвинутым заклинанием "Дэчеаче". Кое-кто из преподавателей назвал это роковой ошибкой, но большинству понравилось. Даешь нормальное освещение вместо блуждающих огней с сомнительным чувством юмора! Долой хрустальные шары, где звука нет вовсе, а поверх лица собеседника постоянно всплывает реклама производителя!