Я превращу твою жизнь в ад - Алекс Анжело

Некроманты способны стоять на границе мира мертвых.

Жизнь для них – игра, а люди – пешки на шахматной доске.

Но даже в их сердцах может поселиться слабость…

Ненависть уничтожает безразличие.

А за ненавистью следует любовь.

Последнее, что я помнила, – как вышла из университетской библиотеки. Учебный год только начался, но задания от преподавателей сыпались как из рога изобилия. А старикан-эколог вдобавок выбирал такие темы для семинаров, о которых в Интернете информации кот наплакал. Вот и приходилось студентам после лекций допоздна сидеть в своей альма-матер. Я, к счастью, переношу это легко – еще не утихла радость от самостоятельной жизни, она не приелась и не стала будничной. Наконец-то не нужно срываться с насиженного места, можно прожить в одном городе целый год и, возможно, даже больше! Для меня это действительно успех – но за свою жизнь я пережила ни много ни мало двадцать один переезд! Новые школы, новые люди, всегда собранные чемоданы – такое любого до ручки доведет. Благо я девушка не стеснительная, быстро завожу друзей и могу за себя постоять.

Родители работали в крупной фирме, с филиалами по всей стране. И когда появлялся выгодный проект в каком-нибудь городе, мы собирали вещи и ехали. Вот такое выдалось детство. Поэтому, когда дело коснулось университета, мы вместе и пришли к решению, что я могу жить отдельно. Конечно, мама предлагала остановиться у тети, только это уже не устраивало меня, ведь я хотела учиться в большом городе, а не там, где население не превышало и двухсот тысяч человек…

Я возвратилась к последнему воспоминанию, которое заканчивалось коридором в бежевых тонах, – нынешнее место радикально от него отличалось. Открыла глаза, чувствуя что-то теплое на груди. Перед глазами изумрудная зелень на фоне чистого неба и кирпичная стена словно из старого европейского города.

Опустив взгляд, я неожиданно поняла, какое именно тепло привело меня в чувство. Прямо над моим лежащим на земле телом, которое я совсем не ощущала, словно оно было чужим или искусственным, сидел парень, что-то бормоча.

Одежда и волосы черные, нос острый, брови сведены к переносице, слегка пухлые губы, а возле его руки, расположившейся на моей груди, вился едва заметный красный дымок.

Медленно, но верно мне становилось дурно. Перед глазами кружили темные пятна.

«Наверное, он маньяк. Или насильник с больной фантазией», – подумала я, замечая, что и одежда на мне совсем другая – какая-то блузка с пышным бантом на шее, который в нынешних обстоятельствах был не лучше удавки.

Хотя таких маньяков даже в фильмах не бывает… Слишком симпатичен – нереалистично.

Становилось страшно, но появившаяся ноющая боль и полукруговое движение мужской ладони отвлекли от собственных страхов.

– Уб… Кха-кха. – Легкие отозвались острой болью, а парень словно и не заметил моей попытки заговорить. Это вывело из себя. – Ладонь убрал, пока пальцы не переломала.

И плевать, что толком двигаться не могу!

В этот раз парень меня услышал и приподнял голову, удивленно изогнув бровь. Он думал, что я уже не заговорю?

Он определенно был старше меня и носил странный пиджак, застегнутый наискосок на множество серебряных пуговиц. Ну точно насильник!

– Было бы занимательно посмотреть на это. У самой пальцы переломаны.

Парень мрачно усмехнулся и, прежде чем я хоть что-то возразила, свободной рукой повернул мою голову вбок.

Представленное зрелище навсегда отпечаталось в моей памяти.

Однажды я видела по телевизору, как спортсмен сломал ногу, она практически выгнулась в другую сторону. Нечто похожее сейчас творилось с моей рукой, которая была перемазана кровью, как и трава под ней.

Я шумно задышала, хватая ртом воздух. Словно оказалась в кошмаре наяву. Жутко… Зябко… Неожиданно я отчетливо ощутила твердость холодной земли под собой. А в следующую секунду накатила волна отупляющей боли. Будто сквозь толщу воды я услышала свой короткий вскрик, потухший вместе с уплывшим в темноту сознанием.

Тяжесть в голове. Ощущения – будто после бессонной ночи проспала много часов напролет. Бедро немного жжет. Что ж, жива – уже хорошо.

– Как долго нам ждать? – спросил незнакомый мужчина.

– Несколько минут. После таких повреждений пробуждение будет болезненным, – ответил ему мягкий женский голос.

Может, меня спасли? Только я все равно безумно боюсь открыть глаза. Загипсованная рука – самое малое, что могло открыться моему взору… Металлические штифты? Или я сломала что-то еще?

– Конкордия? – неуверенно позвал мужчина.

В голове зазвенел тревожный звоночек. Имя показалось знакомым, только вот слышала я его впервые.

– Конкордия, ты очнулась?

Да что же они заладили… Очнулась? Это они меня зовут?! Я – Эмма. Не Конкордия! Если, конечно, у них нигде больше девиц со сломанными конечностями не завалялось. А может, это общая палата? Где-то рядом лежит еще одна девушка?

Голова потихоньку легчала, и рациональное мышление возвращалось.

– Я вижу, что ты проснулась. Дышишь чаще, – добил меня мужчина.

Попробуй оставаться в спокойствии, когда творится невесть что…

Притворяться больше не имело смысла, и я приоткрыла сначала один глаз, а потом второй, убеждаясь, что обращаются все же ко мне. Высокий мужчина, на вид едва достигший тридцати лет, в сером кителе, и пухлая женщина в платье и белой шапочке, едва держащейся на волосах, – оба смотрели прямо на меня.

Но не это волновало меня больше всего…

Моя рука… Цела! Цела, родимая!

Я, словно драгоценность, прижала ее к груди, нянча, как маленького ребенка. Конечность слегка ныла, но во всем остальном была полностью здорова.

– Конкордия… Миссис Ладин должна тебя осмотреть. – Лицо мужчины было бесстрастно. С таким же видом можно обращаться к тумбочке и надеяться, что она тебе ответит.

Первая радость ушла, хотя флер эйфории от того, что мое тело цело и невредимо, все же остался. Но теперь необходимо было разобраться, куда меня занесло и почему зовут чужим именем.

Комната, в которой я находилась, на первый взгляд казалась унылой. Белые стены, коричневые плотные шторы на окнах, в ближайшем углу стол на изогнутых ножках, шкаф с книгами, тетрадями – и пустота… Огромное, ничем не занятое пространство. Забыла упомянуть еще кровать, на которой расположилось мое многострадальное тельце.

Это совсем не похоже на больничную палату.

Восприняв мое задумчивое молчание как ответ, женщина направилась к кровати. Я позволила ей приблизиться, догадавшись, что миссис Ладин – врач. Глупо отказываться от медицинской помощи, когда буквально недавно видела свою руку сломанной.