Нас больше нет - Арина Вильде Страница 9

—Это она просто такой шустрой оказалась,— не отрицает их связи Давид.— Идем.

Он движется к входной двери, не оборачиваясь, уверенный в том, что я последую за ним. Я бы послала его к черту, если бы знала, что это сработает. Но он слишком упертый. Поэтому в данной ситуации лучше сделать, как он просит, чтобы побыстрее свалил.

На пороге стоит бутылка с молоком, Давид поднимает ее и обходит дом. Я следую за ним молча, скрестив руки на груди, тем самым выражая свое отношение к его компании.

Меня раздражает абсолютно все. И оса, что кружит вокруг меня, и лай соседской собаки, и эта самоуверенность Давида. А еще то, что я пытаюсь найти на нем следы их с Катей связи. Царапины там от ногтей, засосы. Готова даже уткнуться носом в его грудь, чтобы проверить, нет ли на нем аромата ее духов. Не должна у меня их связь вызывать такой реакции.

Давид резко замирает перед лестницей, ведущей на чердак. Поворачивается ко мне.

—Полезай первой, я подержу, она совсем ненадежная,— кивком указывает вверх.

—Эм, ты шутишь? Или хочешь запереть меня на чердаке, чтобы вам с Катей развлекаться в доме не мешала?— вновь не могу сдержаться, чтобы не вспомнить бывшую подругу.

—Хочешь, я вперед полезу?— предлагает он, игнорируя сказанное мной.

—Нет, держи лестницу.— Я решительно сжимаю пальцами тонкие деревянные перекладины и ставлю ногу на первую ступеньку.

Черт, и в самом деле хлипкая до ужаса.

—Перестань пялиться на мой зад,— говорю Давиду и по тому, как он фыркает, понимаю, что он и в самом деле это делал. И от осознания этого против воли прогибаюсь еще больше, двигаться начинаю плавнее.

На чердаке светло, несмотря на то, что единственное небольшое окошко грязное до ужаса.

Давид залезает следом за мной. Я смотрю с недоумением на бутылку с молоком у него под мышкой.

—У нас намечается молочная вечеринка или это чтобы я с голоду не умерла, пока ты меня будешь держать здесь взаперти?

Давид не отвечает. Проходит мимо коробок со старым хламом куда-то вглубь. Я уже успела позабыть о том, что он никогда не отличался особой разговорчивостью.

—Вот вы где,— говорит он и приседает на корточки.

До моих ушей доносится жалобный писк.

Мне не послышалось?

Я поспешила за Давидом и замерла, не веря своим глазам.

—Это котята? Как они здесь оказались?— с придыханием спрашиваю я, присаживаясь рядом с ним на корточки и любуясь крохотными комочками шерсти.

Два беленьких и один рыжий. Совсем крохи, еще даже глазки не открыли.

—Родились на прошлой неделе,— прерывает затянувшееся молчание Леонов.— А вот и мама.

Сбоку зашелестело, и в коробку запрыгнула белая кошка. Опасливо на нас взглянула, прикрывая собой котят.

—На Каспера похожа,— с грустью выдыхаю я, а на глазах вдруг слезы появляются.

После аварии я долго пробыла в клинике, и мысли были далеки от моего котенка. А потом из квартиры Давида я ничего не забирала. Даже кота оставила. Не хотела лишний раз встречаться с бывшим мужем или что-то о нем слышать.

—Это и есть Каспер твой, Лера.— Он сверкнул в мою сторону глазами, на дне которых читалось веселье.

Я пораженно застыла.

—У Каспера родились котята?

—Каспер родила котят,— поправляет меня Леонов.

—В смысле?— перевожу на него недоуменный взгляд.

—Ну, я же говорил, что это девочка,— пожимает Давид плечами, а потом находит рядом с коробками мисочку.— Я у Катьки молоко покупаю,— как бы между прочим произносит он, откручивая крышку на бутылке.

И то ли это обычная констатация факта, то ли он таким образом намекает, что ничего большего, чем товарно-денежные отношения, у них нет, я не знаю. Но мне становится легче дышать от осознания того, что он не на свиданку к ней бегал или для обеденного секса.

Пока кошка принюхивается к молоку, я сижу с открытым ртом и моргаю часто-часто, не веря в то, что вижу. Мой Каспер так вырос, и он — то есть она стала мамой.

—Каспер все это время жил…ла у тебя?— выходит жалобно, но не могу ничего с этим поделать.

На самом деле я была уверена, что он давно выпер моего кота на улицу, чтобы избавится от любого напоминания обо мне.

—Да, Лер, я приглядывал за твоей киской все три года.А мой Боцман умер. Почти сразу после того, как мы развелись.