Моя желанная студентка - Майя Чи Страница 9

Вероника

Понятие сногсшибательного платья у всех разное. И я это понимаю, как только вижу то, что мне принесла Оля. Ядерный лимонный оттенок, больше напоминающий жилетку дорожного работника, спускает меня на землю. Я уже подумываю, не остаться ли мне в джинсах и футболке, но глядя на местных девчонок, сдаюсь на милость победителя. В его роли у нас выступает Вишневский. Он показывает палец вверх, едва я покидаю машину и подхожу к нему.

— Я и не думал, что у тебя такие красивые ноги.

Андрей восхищенно на них смотрит, а я немного смущаюсь.

— Да ладно тебе. Разве это ноги?

— Только не сравнивай себя с Олей. У нее вообще все, что ниже ушей — ноги.

— Я все слышу. — Девушка присоединяется к нам и смотрит на Вишневского так уничтожающе, что я невольно смеюсь.

— Это комплимент! — Он поднимает руки в примирительном жесте, и наша общая знакомая, покачав головой, уходит.

— Вредная… — жалуется друг, и мы вместе смеемся, потому как выглядят их отношения очень мило.

В этот момент к нам присоединяется Буров Сергей Анатольевич, член международного научного сообщества и один из самых известных молодых хирургов в стране. Он фривольно кладет руку на мою талию и отвешивает весьма странный комплимент. Что-то про цветок, ботанический сад и систему орошения. Шутка про лимон с намеком на мой внешний вид вообще ни в какие ворота не лезет…

Андрей сначала во все глаза смотрит на человека, который так часто выступает с кафедры, ведет семинары и получает одну награду за другой, а потом громко хрюкает от смеха. Я в отличие от него не выдерживаю и хохочу в голос.

— Сергей Анатольевич, а что вы тут делаете? — спрашиваю, вытирая проступившие слезы.

Он изумленно всматривается в мое лицо и пытается, видимо, угадать, откуда я могу его знать. Вспомнив, чья я дочь, тут же осекаюсь. На помощь приходит Андрей.

— Здравствуйте, эм… Господин Буров. Не ожидал вас здесь встретить.

Он представляется мужчине, а я, убрав чужую руку со своей талии, спешу быстрее покинуть это место. Не хватало еще выдать себя. Запоздало вспоминаю, кем приходится Буров нашему куратору и оглядываюсь, нет ли поблизости Графа. Всматриваюсь хорошенько, но при этом очень боюсь спалиться.

Не найдя знакомое лицо, решаю посидеть в машине, ведь до начала гонок еще целый час.

— Валевская? — хриплый голос раздается у самого уха, и горячие ладони ложатся на мои бедра.

Я замираю, и земля начинает уходить из-под моих ног. Будто мгновение назад меня поразила молния, а теперь тело обмякло и вот-вот грузно свалится на бетон.

Станислав Юрьевич ловко меняет положение рук, и вот уже сильная рука обвивает мою талию. Горький аромат табака и терпкие духи туманят разум. Что-то невероятное творится внизу живота, настолько сильное, что мои колени подкашиваются. Боже! Он всего лишь меня обнял!

— П-простите, — прихожу немного в себя и выпрямляюсь, внезапно ощущая попой то, о чем в принципе не должна была знать.

— Ничего, — говорит он, и отпускает. — Не ожидал тебя здесь встретить.

— Да… — Придумываю на ходу отговорку. — Собирались в пиццерию с группой, а занесло на ночные гонки. Но как приличные люди, мы тут долго не задержимся, конечно же.

Он сжимает и кривит полные губы. Я замечаю, каких усилий ему стоит не рассмеяться. В моей памяти тут же возникают наши пикантные ситуации из прошлого, взгляд вопреки всему падает на выпуклость его джинс, и меня накрывает удушливая волна стыда. Я думаю, что будь передо мной все те мужчины, увидевшие меня в самых непристойных позах, то не так бы смутилась, как от пронзительного взгляда черных глаз.

— Простите. Мне пора.

Не выдержав зрительной пытки, я банально сбегаю. Вхожу в клуб, в разгоряченную толпу танцующей молодежи и замираю. В груди все колотится от страха и чего-то еще, пока необъяснимого никакими словами. Одна мысль о его объятиях сводит с ума и отдает болезненным спазмом там, где по-хозяйки гулял его язык, в самом сердце моей женственности.

Я жмурюсь, и будто наяву ощущаю его сильную руку на своей талии. Он такой высокий и сильный…

Нет, Валевская, приди в себя! Это же Граф, твой куратор! У него есть или была жена — не важно. Если она от него ушла, значит, есть какие-то проблемы. Готова ли ты сталкиваться с чужими проблемами?

Нет.

Сердце робко протестует, произнося “да”, но нельзя его слушать.

Я иду дальше, ближе к сцене, где поет какая-то малоизвестная группа и решаю попрыгать вместе со всеми под пару песен, однако прихожу в себя, когда позади уже пять, а время наверняка подходит к главному событию этого вечера. В унисон моим мыслям звучат барабаны, а после на сцене появляется мужчина с видом байкера и просит всю толпу выйти на улицу, где оборудована полоса старта и финиша.

Я выбираюсь среди последних и нахожу фургон Оли. Девушка в этот момент втирает масло в свою кожу и массирует почти досуха.

— Держи. — Вручает мне второй тюбик. — Это чтобы при свете фонарей ноги не смотрелись сплошным белым пятном.

— Там же пыль… — Выдаю вполне логичную мысль.

— До того, как эта пыль попадет на твои ноги, их увидит две тысячи человек и снимет четыре камеры с разных ракурсов.

— Камеры? — Эта новость действует на меня, как ушат холодной воды.

— Да. Местный развлекательный телеканал, два инвестора и еще организатор. Ты чего застыла? Мажь икры! Не переживай, все равно твое лицо где-то бы мелькнуло. Все со смартфонами.

Я сглатываю и настраиваюсь на исключительно положительный исход этого вечера. О способах умерщвления одного дуралея буду думать завтра, а пока под музыку популярного диджея, я втираю в кожу масло, крашу розовой помадой губы и иду вслед за Олей.

— Пока ты пропадала на танцполе, мы немного изменили порядок: будешь третьей. Заодно поймешь, как надо действовать.

К старту в два ряда подъезжают спортивные автомобили. Оля с минуту совершает дыхательные упражнения, пока толпа ревет, как умалишенная, приветствуя гонщиков. Длина пути двадцать километров, два из которых в черте города. Меня волнует вопрос, кто вообще разрешил проводить подобное мероприятие. Оля говорит, что у сына мэра города сегодня день рождения, а когда веселятся русские чиновники, весь мир курит травку от зависти.