Ловушка для декана - Лючия фон Беренготт Страница 9

Я достала телефон, быстренько скачала нужное приложение, включила микрофон и подошла к нему – не совсем близко, но достаточно, чтобы хорошо зафиксировать его голос.

– Повторяйте за мной. Я не имею к моей студентке, Валерии Максимовой никаких претензий, ни по какому поводу. И число скажите. Сегодняшнее.

Не отрывая взгляда от моего рта, он хрипло повторил – немного сбивчиво, но, тем ни менее, вполне понятно. И даже число смог вспомнить – видать, сильно хотел мое условие выполнить.

Я остановила запись, крайне довольная тем, что не было пауз, и нельзя мне предъявить, что, мол, смонтировала. Включила прослушать и так увлеклась, что даже не заметила, как нога декана незаметно подкралась под мою, обвила за лодыжку…

И дернула меня за ноги вперед.

Ойкнув и потеряв равновесие, я упала к Донскому на колени – прям плюхнулась на него с размаху, оседлав его вытянутые ноги. Которые он тут же сложил в коленях, прижимая ими меня к себе.

– Попалась! – торжествующе вскричал, набрасываясь на мою шею и грудь с поцелуями.

От близости моего тела его совсем повело – он, похоже даже не соображал, что не сможет ничего, кроме поцелуев, сделать с завязанными за спиной руками. Однако и я ничего не могла сделать – его колени придавили меня к возбужденному мужскому телу намертво – ни встать, ни охнуть.

– Пустите!! – пропищала, пытаясь выпростать руки, также зажатые между нашими телами вместе с телефоном.

– Ты кое-что… обещала мне, Максимова... – рычал он, с животным урчанием вылизывая дорожку к моей груди.

– Я обещала… помочь…

– Как? Как ты обещала… помочь? – подопнув меня коленом выше, он зарылся лицом между моих грудей. – Скажи, что хотела дать мне кончить промеж твоих сисек?

Я всхлипнула, понимая, что каким-то образом оказалась во власти полностью обездвиженного мужчины.

– Хотела… хотела словами… и подушку дать…

Я действительно собиралась принести ему с дивана большую, мягкую подушку и устроить нечто вроде стриптиза с аудио-озвучкой. В таком состоянии ему бы хватило. Ну, а если не хватило бы – я бы может и потрогала его там. Через штаны.

Однако теперь, похоже, я сама оказалась в роли подушки.

– Подушку, говоришь? – процедил он злобно. Зубами подцепил кромку моего лифчика – снова надетого…

И крепко схватил зубами мой оголенный сосок.

– Ай! Больно, больно! – я заерзала, пытаясь отстраниться, вырваться – что угодно… лишь бы спасти чувствительное место от этих острых зубов. Но он только сильнее прикусывал, явно не собираясь меня отпускать.

Потом все же отпустил на пару секунд – даже нежно зализал укус, будто успокаивал меня.

– Ширинку расстегнула, и руку мне на член! – приказал глухим голосом. И не успела я опомниться, снова схватил сосок зубами – одновременно медленно опуская вниз свои ноги, чтобы дать мне возможность маневрировать руками.

Вот же сволочь! Теперь он кусал не очень больно, но все равно будет саднить несколько дней… И чуть дернусь, давал понять, что может и сильнее.

– Гад! Вы просто… просто гад! – я хотела выругаться сильнее, но побоялась. Попробуй тут выругайся, когда крепкие зубы готовы вонзиться в вас так, что искры из глаз полетят.

Выпростав из плена одну руку, я уперла ее в батарею за головой Донского – чтобы не лежать на этом мудаке всем телом, будто я льну к нему. Не знаю правда, долго ли я смогу выдерживать этот жар всей пятерней… и другой жар – нацеленный мне прямо между ног.

Напоминая о том, что я должна сделать, он куснул сильнее.

Я вскрикнула.

– Вы меня… без груди оставите!

Он что-то промычал и странным образом это отозвалось у меня в промежности – настойчивым, горячим и крайне позорным зудом. Потому что я не должна даже грамма удовольствия получать в таком унизительном положении.

Предательство собственного тела разозлило меня вдруг ТАК, как не смогли бы и десяток деканов со своими зубами и тыкающимися в меня членами.

Хочет, чтобы я тупо отдрочила ему?

Отлично. Сделаю. От меня не убудет.

Но больше он не получит от меня НИЧЕГО и НИКОГДА. Пусть хоть исстрадается. Иссохнет пусть весь, представляя, как имеет меня на своем столе и прочих предметах мебели – не посмотрю даже в его сторону! Он достаточно выдал себя, чтобы я догадывалась, как долго он хотел меня, и ему явно будет недостаточно одной моей руки.

Переполненная злой решимостью, я дотянулась до его ширинки, расстегнула молнию… и сжала сквозь ткань боксеров то, что само напоминало батарею. Точнее, водопроводную трубу с горячей водой.

Матвей Александрович тут же отпустил меня – причем, похоже, что неосознанно, в угаре высочайшего, сметающего все на своем пути удовольствия.

– Хорошо… Максимова… Лера… о да, вот так… – глаза его закатились, бедра выстрелили вверх, толкая член мне в руку…

И вот тут-то бы и сбежать…

Но что-то остановило меня – я бы хотела сказать совесть. Но если уж быть с собой честной… нет. Не совесть.

Мне вдруг захотелось проверить, как будет выглядеть красивое, мужественное лицо нашего декана еще через пару секунд, когда я дотронусь до него уже кожа к коже… И потом, когда пробегусь несколько раз по его эрекции пальцами, сожму пару раз, двину вверх-вниз и он взорвется – с хриплым, протяжным стоном изольется мне в руку и себе на живот, содрогаясь в оргазме, ругаясь и зовя меня по имени.

О, это лицо и его голос в оргазме станут моим оружием.

Я буду вызывать их у себя в памяти всякий раз, когда господин декан будет стоять за кафедрой – весь такой импозантный и галлантно-насмешливый. Недосягаемый. Безгрешный.

Я одна буду знать, какой он, если сорвать отутюженные покровы цивилизации и обнажить его истинное лицо.

И я решила избавиться от последнего из «покровов» прямо сейчас.

А потому оттянула плотную кромку боксеров под моей ладонью и высвободила массивный, каменно-напряженный орган на свободу…

***

На мгновение мне показалось, что он может кончить просто так, от воздуха, от восхитительного, непередаваемого ощущения свободы в своем самом чувствительном месте. А уж если наклониться и дунуть…

Нет-нет-нет! – еле остановила себя. Ни в коем случае нельзя наклоняться! Потому что, если я наклонюсь, эта замечательная штука с идеальными параметрами, синеватыми прожилками и увенчанная красивой, крупной головкой, может случайно оказаться у меня во рту.

Что, в принципе, очень неплохо – лучшего экземпляра для первого минета и не придумаешь…

СТОП! Он-то не будет знать, что минет первый – девственности во рту нет. Решит, что шлюха, раз так набрасываюсь. Впрочем, я и есть шлюха. Приличные девушки в такие ситуевины не попадают и не оказываются у возбужденных, связанных деканов на коленках…