Грешник. На острие - Анастасия Шерр Страница 8

– А что, если вы ошибаетесь, и он действительно был не в себе? Вам не страшно сажать всех без разбора? – захотелось курить, но я обещала себе бросить.

– У меня на таких уродов глаз намётан, Валерия Игнатьевна. Уж поверьте. Даже если Хаджиев действительно псих, неправильно отпускать его. Посудите сами. Психические расстройства в большинстве своём неизлечимы. Да. Их можно подавить с помощью таблеток, но это всё херня. Когда-нибудь обязательно рванёт. Он возьмёт ствол или какой-нибудь тесак и положит кучу людей. Что, если вы окажетесь с ним рядом? Мм? Или ваши родные?

Ушлый гад. Знает куда бить.

– В заключении написано, что он может себя контролировать. И пока принимает лекарства – он не опасен для общества. За тем, принимает ли он лекарства следит его психиатр. Так что, ваши опасения…

– Как знаете! – резко обрывает следователь. – Моё дело предупредить. Но я всё понимаю. Он ваш клиент.

– Именно.

– Ну так, к слову… Наколка на его запястье – это знак принадлежности одной преступной группировке. Прямых улик нет, а то бы я его упрятал и без тех двух вышибал. За наколку сейчас не сажают. Но вы должны знать.

Я киваю. Это действительно ценная информация.

– Благодарю.

Багрянцев мне нравится. В том плане, что чёткий мужик, вне беспредела, как у них говорят. Не злоупотребляет властью и не пытается давить авторитетом, а он у него имеется. Чувствую.

– Виталий Алексеевич, у меня к вам вопрос личного характера… Не касающийся моего клиента.

Он делает глубокую затяжку и метким движением пальцев отправляет окурок в урну.

– Слушаю.

– Есть ли вариант вычислить взломщика? В мою квартиру вчера кто-то пробрался, устроил погром. Ценные вещи не тронул. Участковый помочь не сможет, а камеры в подъезде не работают. Каковы шансы найти того, кто это сделал?

Багрянцев сунул руки в карманы куртки, бросил пристальный взгляд на джип Хаджиева.

– Честно? – вернул внимание мне.

– Да.

– Нулевые.

Да уж. Весело. То есть, ко мне вот так каждый день будут вламываться, а все только руками будут разводить? Забавно. Было бы, если бы меня не касалось.

Наверное, Багрянцев разглядел что-то в моих глазах, потому что в следующий момент усмехнулся и кивнул на всё тот же джип.

– Вот у них спросите. У клиентов своих. Скорее всего запугать хотели. Или искали какие-нибудь документы. Вам виднее.

Я кивнула. То же, что и участковый сказал.

– Может и так. А может и нет. Мой отец… Королёв Игнат. Может слышали? – глаза следака округлились. О да, слышал. – Я предполагаю, что это с ним как-то связано.

Во все детали посвящать Багрянцева не собираюсь, но он мужик толковый, может чего подскажет.

– Так вам, значит, вдвойне прилетело, да? И папа, и работа… Забавно, – усмехается.

Да уж. Обхохочешься.

– Ну вот как-то так, – пожимаю плечами. – Работа, кстати, не так уж и плоха. Уж точно получше вашей, – и поприбыльней. Но это я, пожалуй, озвучивать не буду, нам с ним ещё работать.

– Может и так. Только я не отпускаю на свободу тех, от кого потом может по башке прилететь, Валерия Игнатьевна, – а мужик не промах. Прямо в лоб мне зарядил обвинениями.

– Ну, кто на что учился, – отвечаю такой же циничной усмешкой. Не складывается у нас общение. Жаль.

– Ладно, шутки в сторону, – неожиданно серьёзнеет следователь и закуривает вторую сигарету. – Вам надо камеры установить. И сигналку хорошую. Чтоб если квартиру ещё раз вскроют, сразу же наши выехали по адресу. И с отцом своим разберитесь. Ну или он пусть разберется со своими корешами. Мне ли вам говорить, что в первую очередь страдают родственники авторитетов. Семья – это первая и самая важная цель. Вы ведь не забыли свою мать? – его вопрос сшибает меня с ног. В прямом смысле этого слова. У меня подворачивается каблук, из-за чего едва не падаю. Багрянцев хватает меня за локоть, помогая устоять.

– А вы откуда о моей маме знаете?

Вздыхает, выпуская дым вверх. Щурится.

– Я тогда, в общем-то, как и сейчас, в уголовном розыске работал. В ночь, когда всё случилось, я к вам выезжал. Вы меня, наверное, не помните, а я вот всё думал, где лицо ваше видел. Вы тогда девочкой ещё были. Но взгляд ваш до сих пор помню, – я сглотнула, опустила глаза на свои туфли. Больная тема, тяжёлая. – А сейчас вы таких вот защищаете. Зачем? – спросил вдруг и я забыла, о чём вообще изначально шла речь. – Вы не подумайте, я не осуждаю. Время сейчас такое. Но разве не должны вы были держаться от криминального мира подальше?

Пожимаю плечами, силясь скрыть за дежурной усмешкой боль и разочарование.

– А у меня выхода особо не было. Либо криминальный мир с той стороны, – кивнула на Хаджиева, которому уже, должно быть, икается. – Либо с этой. Я выбрала то, что не так сильно кровью воняло.

Он кривит рот в какой-то мученической гримасе.

– А здесь не лучше, Валерия Игнатьевна. Поверьте мне. Вы ещё молоды. Цветочки уже видели, а «ягодки»… они впереди. Ладно, морали не буду вам читать. Не моё это. Я больше по части перевоспитания. Раз ко мне обратились, значит, совет нужен. Так вот, советую вам телохранителя нанять. Хотя бы на то время, пока не сообразите, что к чему. И так, чтобы он дневал и ночевал с вами. Но вообще, если захотят навредить физически, то найдут способ.

Спасибо. Успокоил.

– Спасибо, Виталий Алексеевич.

– Да не что. Удачи.