Делира. Рабыня для воина - Арина Зарянова Страница 7

Молча оделся, заткнул кинжал за пояс и только тогда поинтересовался:

— К какому выводу пришла?

Я же не сдержала облегченный выдох — никаких долгов требовать с меня не стали, и то хорошо.

— Не слышу, — воин надменно изломил бровь, снова став холодным и неприступным, как при первой встрече. Или мне так только казалось, потому что запал схватки сошел на нет, и вся безысходность положения ясно предстала передо мной?

Я вздрогнула, прижала ноги крепче к груди и подняла на мужчину взгляд побитой собаки. Нет, я не боялась его до дрожи. Скорее имела здоровые опасения на его счет, правда ночью о них ненадолго забыла. Все же капелька безрассудства от отца и нехилая доля гордости от матери не позволяли мне склоняться перед кем-либо. Но жизнь научила подстраиваться под любые ситуации, и, если нужно, изобразить покорность ради спасения собственной шкурки, я сделаю это.

— Всегда бы ты смотрела вот такими преданными глазами, — мгновенно раскусил меня воин. — Впрочем, тебе не идет. Сейчас принесут одежду, собирайся, — приказал он, снял цепь и покинул комнату, оставив ошарашенную меня. Кажется, кое-кто уже принял решение, и моего ответа не ждал. Знать бы только, что именно ему нужно.

То, что принесла мне служанка разительно отличалось от всего, что приходилось носить прежде. Во-первых, одеяние больше походило на мужское: широкие штаны и туника на запах, только более изящные; во-вторых, ко всему этому прилагались сандалии из плотной кожи, которые, вопреки местной моде, имели высокое голенище, состоящее из тонких ремешков и уплотненное с внутренней стороны ноги. Штанины, как мне подсказала служанка, должны заправляться в обувь. Ну и в-третьих, голову пришлось обмотать платком. Упрятав свою рыжую гриву под ткань, я стала походить на мальчишку-кочевника. Единственное, что выбивалось из образа — железный ошейник с кольцом для цепи. М-да. Как ты до жизни такой докатилась, Дели?

Я стояла и рассматривала свое отражение в тазу с водой, что мне услужливо предложили, когда мужчина покинул комнату. Или мне теперь называть его "хозяин"? Брр.

Единственное, что меня смущало:

— А посветлей ничего не было? — обратилась к девушке на едином. Та недовольно зыркнула в мою сторону, но ответить не успела.

— Я бы на твоем месте не ковырялся, — в дверном проеме, сложив руки на груди, стоял воин.

— Но ведь жарко… — по привычке попыталась возразить, но тут же прикусила язык, под холодным взглядом. Тем не менее, до объяснений, если это можно назвать таковым, мужчина снизошел:

— Черный — идеальный вариант для пустыни. Сама поймешь.

Я выразительно посмотрела на его жилетку, надетую на голое тело. Хорошо ему говорить, меня же закутали в черные тряпки по самые уши.

— Тебя отправить в пекло голой? — смоляная бровь насмешливо изогнулась. Впрочем, кочевник тут же убил на корню весьма неплохую идею: — Поджаренная рабыня мне не нужна.

— А зачем вообще нужна? — вырвалось у меня.

— Идем, — резко бросил он. Разговор был окончен. Не хозяйское это дело, объяснять свои мотивы.

Перед дворцом нас уже ожидали. Хеис, сверливший кочевника подозрительным взглядом, пара охранников с непроницаемыми минами и два… саура*. Вот уж кого не использовала в качестве средства передвижения, так это двуногого ящера. Даже не представляла, как на нем можно усидеть, потому что эти зверюшки способны развивать очень большую скорость, а равновесие удерживают с помощью подвижных шеи и хвоста. Передние лапы тоже есть, но очень короткие и приспособлены в основном для еды — острыми когтями сауры ловко разрывают мясо. И не только других животных, надо сказать. Голодная особь может полакомиться и человеком. Сначала боднет рогом на носу, а потом разделает внушительными зубами и передними лапками. Раньше это были самые опасные пустынные хищники, во многом потому, что благодаря коричневой с широкими пластинами чешуе они ловко маскируются и среди песков, и среди камней. И вот на этих милых животных нам предстояло ехать.

Я стояла на почтительном расстоянии от сауров и ждала, пока мужчина лично проверял седла. Затем, похлопав каждого по шее, приказал животным лечь, вытащил из сумки, притороченной к седлу одного из ящеров, цепь и… поманил меня пальцем.

Надеюсь, он не заставит меня бежать рядом на привязи? Приближаться не спешила.

Удар обрушился на спину как всегда неожиданно. Я привычно стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть, и на мгновение зажмурилась — жалящий кончик кнута попал по болевой точке на плече. Даже знаю кто не обошелся без подарочка напоследок. Будь ты проклят, Хеис!

Открыв глаза, встретилась с ледяным взглядом… нового хозяина. Хотелось верить, что злился кочевник на самоуправство надсмотрщика — чужое имущество все-таки портит, — но мужчина не отводил глаз от меня. Вот, значит, как…

Упрямо смотря себе под ноги, подошла к воину, позволила надеть цепь. Ноющая боль в руке проходить не спешила, но сейчас она заботила меня мало. Я больше беспокоилась о том, чтобы не показать мужчине своих эмоций. Когда тот одним пальцем приподнял за подбородок, все, что он увидел в моих глазах — лишь обреченность. Но я недооценила противника, потому что в следующий момент, кочевник несильно дернул цепь, и маска слетела с моего лица. Глаза полыхнули ненавистью, но и она не пробила ледяную броню моего хозяина. Тот кивнул на саура поменьше:

— Садись.

Мирно разлегшаяся на песке зверюга "приветливо" оскалилась, и я отпрянула назад, натянув цепь. Пускай снова ударят, но на эту тварь я не полезу. Она же головы походя может откусывать, а мне предлагают ей самостоятельно править? Спасибо, воздержусь.

Но мое мнение опять же не учитывалось, поэтому я и моргнуть не успела, как сидела в полутора артах над землей. И это ящер еще не вставал! Зато когда поднялся на ноги…

"К шайтам все, я остаюсь! Снимите меня!" — вопила я, правда, мысленно. Потому, что все внимание уходило на то, чтобы удержаться одной рукой за выступ седла, раскачивающегося из стороны в сторону в такт перетаптываниям саура, а еще потому, что за мной пристально следил весьма хмурый кочевник.

На дворец я не оглянулась. Не хватало сюда вернуться.

Городок среди пустыни мы покинули быстро. Кочевник на большом ящере ехал чуть впереди, не выпуская из руки цепь и иногда бросая колкие взгляды на меня. Лучше бы повод моего саура взял, чтобы не приходилось еще и об этом беспокоиться. Хотя им я почти не правила. Животное оказалось обученное и шло следом за сородичем как привязанное. Меня же все больше тревожила рука. Боль в плече усиливалась, а когда мы перешли на бег, стала вовсе невыносимой.

— Я бы не советовал падать, — сердитый голос заставил вздрогнуть и поднять глаза на воина. Тот демонстративно показал намотанную на руку цепь.

То есть, если я упаду, останавливаться он не намерен? А мне предлагается волочиться следом по земле или лучше сразу удушиться этой шайтовой железкой?

— Держусь, — бросила сквозь зубы и вцепилась левой рукой в седло.