Шейх - Амира Ангелос Страница 62

В мыслях представляю себя рядом с сестрой. Мне бы очень хотелось покататься с Нафисой, показать девочке, что ее старшая сестра не такая уж неумеха.

- Ты можешь. Только с охраной, - добавляет шейх. В его голосе звучит предостережение. - Мы можем кататься вместе, а когда я буду занят, кто‑нибудь из моих людей станет сопровождать тебя. Ведь ты уже поняла, что одной тебе ездить опасно… Я не могу допустить такого.

- Ты же знаешь, что я отказалась от желаний сбежать! – произношу негодующе. – Тут моя мать, мой отец… Снова шейх демонстрирует власть надо мной. Почему ему обязательно это нужно?

- Если бы я хотела уйти, мне бы не нужна была лошадь!

- Не понимаю, чем так задел тебя. Я лишь забочусь о твоей безопасности. Заблудиться в пустыне – такое себе удовольствие, смею тебя заверить. Одиноких путников выслеживают и хищники, и разбойники. Кроме того, есть арабы, которые готовы даже собственную сестру в гарем продать.

Мне нечего ответить шейху. Снова чувствую себя идиоткой. Вошла в раж на пустом месте…

Кадир абсолютно прав во всем. Сейчас, при взгляде на пески, слушая тишину пустыни, она кажется мне особенно зловещей. Вся эта красота вызывает какую‑то восторженную дрожь. Заставляя задуматься о вечности. И о насущном, о том, что скоро эта прогулка, этот мужчина – станут для меня лишь воспоминанием…

- О чем ты думаешь, Виталия?

- О своей семье… О том сколько ошибок совершил мой отец.

- Ты ненавидишь его?

- Разве у меня есть такое право?

Так странно, что я разговариваю о сокровенном именно с ним… С мужчиной, который лишил меня прав на собственное тело…

И мне помогает этот разговор. Помогает лучше понять себя и сбросить груз обид…

- Ты права. Не ожидал от тебя столь мудрого ответа. Нельзя судить родителей. Но сейчас… Мне кажется, твоему отцу не стоит приезжать во дворец. Пока здесь твоя мать.

- Даже не знаю… Нужно посоветоваться с врачами… И Ксения пропала… Неужели уехала в Россию? Ты об этом что-то знаешь? Должна была приехать Марина… папина жена.

Я вдруг ощущаю себя ужасной дочерью. Вроде навещала ежедневно, а не знаю ничего… И про Ксению отец несколько раз сам спрашивал. А я только сейчас вспомнила о ней и решила спросить шейха.

- Почему тебя интересует эта неблагодарная? Она говорила о тебе отвратительные вещи. Незаслуженно…

- А тебя? Она еще интересует тебя? Когда ты не приходил ночевать, я даже думала… что ты… с ней…

Обрываю предложение. Прихожу в ужас от вещей, которые произнесла сейчас. Зачем? Зачем я это сказала? Совсем с ума сошла…

- Ты меня ревновала? – тихо произносит Кадир.

Бросаю взгляд на его лицо. Он улыбается! Прихожу в ярость.

- Нет! Конечно же нет! Разве у меня есть право ревновать? – отвечаю с горечью.

- Это не право. Это лишь эмоция.

- У меня нет таких эмоций. Так ты скажешь мне где Ксения.

- Я не знаю. Ей сказали уехать. Дали денег. Она очень хитрая, могла и тут остаться. Могла улететь. Мне нет дела до нее. До тех пор, пока она не донимает тебя. Этого я терпеть не буду.

Звучит как забота. Мне приятно это слушать. Вот только бы я могла полностью во все это поверить!

- Почему ты позволяла этой женщине так вести себя?

- Ради своего отца, - смело встречаю взгляд шейха.

Он смотрит на меня с удивлением.

- Жаль… мне жаль, что твой отец не оценил этого.

- Это неважно. Как и неважно для меня отношение ко мне Ксении. Ведь тебя же тоже не задевает моя… ненависть.

- Меня гораздо сильнее задело бы твое равнодушие.

В этот момент Кадир останавливает лошадь, легко спрыгивает с нее. Подходит к моей и протягивает мне руку. Смотрю на свои пальцы. Они кажутся очень маленькими, белыми в его большой и смуглой руке.

- Ненависть, Виталия, куда более интересное чувство, чем, скажем, симпатия. Загадочное и интригующее. Никогда не знаешь, что от него ожидать. 

- Ты правда так думаешь?

- У меня нет причин лгать. Если выбирать между заискивающим притворством ради комфорта, денег, подарков и расположения, я выберу ненависть.

- Не сомневаюсь, что тебя вполне можно назвать экспертом по женщинам, -как только мои ноги касаются земли раздраженно вырываю руку. Мне не нравится русло, в которое зашел наш разговор.

- И все же это очень походит на ревность, - задумчиво, словно сам себе, произносит Кадир.

- Что это за место? – оглядываюсь по сторонам с интересом.

Это похоже на сад. Вокруг апельсиновые деревья и кусты жасмина, источающие восхитительный аромат. Проходим под высокой аркой, украшенной мозаикой.

Впереди высится внушительный шатер.

- Оазис.

- Здесь невероятно красиво.

- Я люблю это место.

Охранники остаются далеко позади, а мы входим в шатер.

Кадир галантно предлагает мне пройти первой. Поражаюсь уютной атмосфере этого места. Огромное круглое ложе с ворохом атласных и шелковых подушек, разбросанных повсюду, язык не поворачивается назвать кроватью. Под ногами огромный пушистый ковер ручной работы, с замысловатым узором. Нечто вроде камина – электрическое, выложенное мозаикой, источающее тепло. Хочется усесться возле, прямо на ковер. Что и делаю, подложив под себя вышитую подушку.

Входит слуга с подносом, на котором закуски, фрукты и напитки.

- Что это за место? – спрашиваю с удивлением.

- Приезжаю сюда, когда хочу побыть один, - пожимает плечами шейх. – Тебе нравится?

- Здесь очень красиво… - произношу почти шепотом, потому что меня переполняют чувства. Он правда сказал: «побыть один»? То есть это не место для уединения с наложницами? Тут не было других женщин? Почему мне так важно это узнать? Но спросить не решусь, конечно же.

- Здесь волшебно. Как в сказке…

Сервировав небольшой столик возле камина, слуга уходит, закрыв за собой вход в палатку.

Кадир опускается на ковер рядом, и этот простой жест вызывает у меня внутри бурный поток эмоций, которые невозможно сдержать. Шейх притягивает меня в свои объятия, целует очень нежно. Мое тело охватывает огонь, цепляюсь за его плечи, таю в объятиях этого красивого мужчины.

-  Я рад, что тебе здесь нравится.

Кадир смотрит на меня настолько голодным взглядом, что тело вспыхивает огнем, соски становятся твердыми и болезненными, умоляют о прикосновении. Отодвинув край моей туники, склоняется к ним, чтобы припасть сначала к одному полушарию, затем ко второму. Втягивает сосок в рот, посасывает, отчего по всему телу рассыпаются искры. Запускаю руки в шелковистые пряди черных волос, прижимая к себе его голову, тихо постанывая, когда он начинает покусывать соски.