Наши границы - Джули Дейс Страница 60

– Ты называешь меня проблемой?

Подскочив на кровати, я двинула ему в бок локтем, но на лице Диего даже мышца не дрогнула.

– А ты разве не являешься проблемой, Грейс!? Ты чертова петля на моей шее. И я идиот, потому что добровольно позволяю ей затягиваться, хотя имею свободные руки, чтобы скинуть верёвку.

– Вот как ты теперь заговорил, – хмыкнула я, – я серьезно не понимаю тебя. Сейчас ты такой сладкий мальчик, а завтра снова станешь говном, считающим, что я – никто. Я устала, Диего. Я не знаю тебя, но я знаю, что ты грёбаный сукин сын с раздвоением личности. Мне просто, твою мать, каждый день приходится играть в чёртову рулетку, где ты либо поцелуешь меня, либо выльешь на меня все накопившееся. Я ставлю на чёрное, а выпадает на красное. Ставлю на красное, а вылетает чёрное. И так бесконечное количество раз. Чем я всё это заслужила? Я устала. И я прошу оставить меня.

На одном дыхании у меня вырвалось всё, что успело скопиться и давить на сердце громадной ношей.

– Я желаю покинуть это казино с играми, но ты снова завлёк меня новой игрой. Тебе не кажется, что пора прекращать?

– Я не хочу прекращать, Грейс, – шепнул Диего, переведя взгляд с потолка на меня.

С минуту, мы просто смотрели в глаза друг друга в темноте ночи, которую немного осветлял свет луны, и она позволяла мне видеть отблески в тёмных глазах, которые затягивали в своей омут. Я могла без раздумий шагнуть в бездну, если бы напротив стоял Диего и просто смотрел на меня. Как один человек, способен выбить из тебя абсолютно всё? Как одним присутствием, он может влиять на тело, пленять душу и управлять разумом? Этот человек мне не знаком. И когда я говорю не знаком – я имею в виду то, что совершенно не знаю его.

– Я пришёл просто поговорить, Грейс. Но больше не хочу, давай спать.

У меня буквально готова была отвалиться челюсть, когда этот мужчина в наглую обернул руки вокруг моей талии и насильно прижал к себе спиной, таким образом, завершив наш разговор. Одновременно во мне буйствовал ураган яростных эмоций среди тихой умиротворённой гавани, в которую меня погрузили тёплые объятия Диего. Открыв рот, я уже было хотела съязвить в ответ, но наткнулась на размеренное дыхание и легкий трепет густых ресниц. Он не пошутил на счёт сна.

Я, как самая подлинная идиотка, просто повернулась к нему, чтобы поглазеть на безмятежность, которую можно увидеть на лице Диего только во время сна.

Мне уже удавалось засыпать в его объятиях, и знать о том, что сон у Диего крепкий. По этой причине, я подняла руку и положила ладонь на колючую скулу, поглаживая её большим пальцем и наслаждаясь каждой предоставленной секундой. Как бы мне хотелось видеть в нём характер Арчера: заботливый, рассудительный, нежный, но одновременно с этим жесткий и беспрекословный. Это именно то идеальное сочетание, которое даёт разглядеть в парне – мужчину. В Диего я сразу вижу мужчину, у меня и язык не повернётся назвать его мальчиком. Всё в нём кричит о том, что перечить ему или идти поперёк слова, – ведёт только к сломанному позвоночнику и отрезанному языку, но мне успешно удаётся оставаться целой.

Я позволила себе наглость: аккуратно коснулась губами его подбородка, потому что в распоряжении была лишь шея или подбородок. Лицом я упиралась в широкую грудь, и данное положение не позволяло дотянуться выше. Но мне было достаточно и этого. Оставив несколько поцелуев, я втянула дурманящий аромат и вновь уткнулась в грудь. Если мои губы перейдут на шею, то вряд ли я смогу остановиться. Даже от пары поцелуев в подбородок – завязался крепкий узел внизу живота.

Закрыв глаза, я погрузилась в сладкий сон с надеждой на то, что на этот раз мы проснемся вместе.

Я вновь была наивной, потому что на утро,  постель оказалась пустой. Край кровати помнил запах и тепло Диего, в то время как я хотела забыть. Он вновь успешно повесил лапшу на уши наивной идиотке.

К чёрту. Будь ты проклят, Фуэнтес. Это была последняя надежда, которую ты, блять, очередной раз растоптал.

Скрепя зубами, я привела себя в порядок и сотый раз пообещала себе не быть наивной и больше не питать сердце лживыми надеждами. К черту всё. С меня хватит.

Нахрен. Нахрен. И ещё раз на-хрен.

Лучше тонуть в собственном дерьме, чем позволять другим выливать на голову ещё их. С меня хватит двойных порций. Обернув тело в серую пижаму, которую Алан называет «время грусти», я подхватила парочку баночек мороженного с киви и покинула комнату, оставив мысли о Диего и разбитый им же телефон в этих проклятых четырёх стенах.

Благо, что комната Алана располагалась ни так далеко, и мне не пришлось награждать убитым видом всех студентов, проживающих в кампусе. Тихо постучав в дверь, я и не надеялась на то, что она откроется. В обеденное время буднего дня, нормальные студенты присутствуют на лекции, а не в пижаме и тапочках, на пороге комнаты лучшего друга. Но дверь открылась, и удивлённое лицо Алана встретилось с моим.

– Что случилось? – тревожно спросил друг, положив ладони поверх моих плеч, потянув в комнату и закрыв дверь ногой.

– Я и не надеялась, что ты тут, но, пожалуйста, не спрашивай, – вздохнула я, – по мороженке?

– Ладно, – спустя полминуты улыбнулся Алан, усадив меня на кровать, с которой предварительно скинул несколько тетрадей и книг.

– Почему ты не в университете?

– Я проспал, – пожал он плечами, в спешке приводя комнату в порядок, по которой заметно проживание двух парней.

– Кто твой сосед?

– Трэвис, потом познакомлю. Славный парень, но грязнуля, – поморщился Алан.

– Господи, да прекрати, – остановила я друга, который засовывал в шкаф кучу одежды, – мне плевать, если тут валяются носки и трусы. Ты никуда не торопишься?

– Эм-м, я вроде как должен помочь Сам.

– Тогда я лучше пойду, – грустно улыбнулась я, поднимаясь с кровати, на которую меня усадил Алан.

– Гри, никуда ты не пойдёшь, – сердито ответил друг, возвращая меня на место, – я должен приехать к четырём, а время только час дня. В нашем распоряжении три часа. Ну, либо два с половиной, что будем делать, если ты не желаешь об этом говорить!?

– Фильм? – предложила я, кивнув на баночки в руках и ноутбук.

– Ладно, что смотрим? – улыбнулся Алан, упав на кровать и подхватив в руки плоский прямоугольник.

– Что-нибудь весёлое, но с нотками романтики, – улыбнулась я, упав на живот и рассеяв ногами воздух, предварительно скрестив их в лодыжках.

Кивнув, Алан заводил пальцами по экрану, а я в это время открыла баночки и одну сунула ему. Брови друга то задумчиво сводились на переносице, то на губах появлялась лёгкая загадочная улыбка, которая заставляла лишний раз выругаться на саму себя, потому что влюбись я в Алана, легко могла привести собственную жизнь в счастливый конец. Но я мазохистка.

Белая футболка, умело подчеркивала смуглую кожу и придавала блеск глазам Алана. Короткие рукава обрамляли пробивающиеся мышцы, на которых выделялись вены, висевший кулон в виде льва, на чёрной веревочке, который я подарила ему на шестнадцать лет – Алан не снимал с того дня, как открыл коробочку. Либо я хотела так думать, ведь он мог снимать его дома. Но мы видимся каждый день со дня знакомства, и он всегда был на его шее, радуя меня. Это означает только то, что он ценит мои подарки, хотя в них я далеко не ас. Я случайно увидела кулон в ювелирном магазине, по которому мама таскала меня за собой, как собачонку. По знаку зодиака, Алан – лев, поэтому мой подарок был вполне символичен.