Моя любой ценой - Кира Шарм Страница 58

   Притягивает меня ближе, умостив на себе спиной, зубами выдергивает пробку из бутылки. Делает большие жадные глотки и передает бутылку мне.

   Медленно отпиваю тягучий, терпко-вяжущий напиток, когда Влад начинает свой рассказ.

   Сжимаюсь в комочек, стараясь не дышать.

   Под бархатный, с легкой хрипотцой голос перед глазами оживают картинки.

   Так и вижу его, дерзким юнцом с закрывающей глаза челкой. Юнцом, который в 16 стал взрослым. После того, как бандиты отжали у его отца небольшой бизнес, состоящий из нескольких автозаправок, прострелив тому обе ноги и оставив отца инвалидом. Которому слишком рано пришлось познать горечь жестокой жизни на вкус и распрощаться с детскими мечтами.

   Тогда парень стал взрослым.

   Вышел на улицу, превратился в волчонка.

   Не веря никому, ведь никакие правоохранительные органы и пальцем не пошевелили чтобы защитить права, восстановить справедливость, кого-то наказать. Они все были прикормлены, все имели свой процент. Все оказались врагами, теми, кто по другую сторону баррикад.

   Оживает перед глазами, как он сжимает зубы. Наверное, так же яростно сверкая глазами, как и теперь.

   Как злится, сжимая челюсти и кулаки.

   Как бросает вызов этой отвратной реальности, сломавшей его детство и благополучие семьи, разбившей розовые очки веры в то, что стоит усердно пахать и тогда ты будешь жить по-человечески. В этом мире не бывает по-человечески, вот что понимает этот юнец. И решает достигать всего сам. Любыми методами. Грызть глотки. Идти против всех и вся в этом мире. Решает либо стать сильнейшим либо сдохнуть.

   Он говорит спокойно, без надрыва, будто рассказывает обычную историю. Его голос убаюкивает, обволакивает. Мягко перебирает мои волосы пальцами, пропускает их сквозь них.

   Не раскрывает никаких подробностей.

   Но их и не нужно.

   Теперь я вижу его настоящим.

   Понимаю, как так вышло. Как он пришел к этой жизни.

   Не из страсти убивать или заработать бешеных денег. Не из алчности и слепой тяге к власти.

   Жизнь будто бросила ему вызов, крикнув в лицо « либо ты – либо тебя!». И он принял этот вызов.

   Мельком говорит о первом нелегальном бизнесе. О подпольных бойцовских клубах, которые открыл вместе с одним из друзей. О страсти к ножам, холодному оружию, которая была давно, с самого детства и которую воплотил в собственное производство лучших клинков в столице. Даже о принадлежащих ему борделях.

   Север правильно угадал  с вином. Даже глотая его под этот рассказ, я холодею. Без спиртного такой рассказ вообще, наверное, невозможно слушать.

   Понимаю, что опускает очень многое. Даже сотой части всего не говорит.

   Но подбирается к последним событиям.

   Прямо, без прикрас говорит о смерти друга, Грача, с которым вместе начинали. О том, что его убийство – чистая подстава. Поясняет, почему и как оказался в доме Кобры. Говорит о сестре, и мое сердце замирает.

   По факту, он еще в 16 практически взял ответственность за всю семью на себя.

   Мать вынуждена была ухаживать за отцом, практически не отходила от него в первые годы. Его брат был совсем ребенком, который ничем не мог помочь. Еда, операции, лекарства – все легло на его плечи. И он вытягивал, справлялся. Никто не спрашивал его, как.

   Брата отправил в Англию, вместе в друзьями, которые уехали после одной из страшных заварушек. Чтобы подальше от грязи всей держался.

   Когда родилась сестра отец почти нормально стал ходить благодаря дорогим операциям, на которые возил его Влад.

   Они с его матерью банально погибли в автокатастрофе. Смерть на месте. Без шансов.

   Хочется плакать, когда представляю его.

   С девочкой-младенцем на руках.

   Такого сильного.

   Уже достигшего так многого. И все равно  - за этим вижу того самого паренька. Умеющего любить. Ненавидящего несправедливость. Сумевшего взять на себя ответственность за всех.

   Для такого не сила, не злость нужна. Большая любовь.

   И даже представить страшно, насколько сейчас ему больно. Даже меня эта боль затапливает, оглушает, выпаливает из легких весь воздух. Хоть Влад по-прежнему говорит спокойно. Даже отстраненно. Как будто не своей жизни историю рассказывает, а о ком-то чужом.    

   ­- Теперь ты все знаешь, - подводит итог после долгого молчания, в котором не перестает поглаживать пряди моих волос. – Я не привык исповедоваться, но ты права. Ты имеешь право знать, с кем оказалась в одном доме. Если есть какие-то вопросы, я отвечу.

   И снова это странное чувство.

   Как будто я прикоснулась к самому сокровенному. К тому, что бережно прячется от всех остальных.

   Не привык исповедоваться?

   У меня ощущение, что этой истории он не рассказывал никому. Истории не просто своей жизни. Собственной души. Которая теперь видна под слоями всех остальных личин и масок. Будто раскрылся, а мне страшно дотронуться. Неосторожным вопросом причинить боль. Захлопнуть его для себя.

   – Ты убивал?

   Глупый, наверное, вопрос. Конечно, убивал, я ведь сама видела. Но меня интересует другое сейчас и, к счастью, Влад это понимает.

   – Я ни разу в жизни не отступился от собственных принципов, - спокойно отвечает он.

   И я понимаю. Этого достаточно. Хоть и немного жутко.

   Конечно, он не хладнокровный убийца, руки которого по локоть в крови. Скорее всего, все эти смерти были такими же, как и та, которую я видела. Но все равно это довольно страшно. Понимать, что руки, которые тебя сейчас ласкают, которые умеют быть такими нежными, а иногда и чувственными, безжалостно вбивали нож в чью-то грудь.

   – А те… Люди, которые отняли дело твоего отца?

   – Я с ними встретился. Уже через год.

   Больше пояснять не нужно. И так понятно, что живыми он их не оставил.

   – Ну, что? Теперь боишься еще больше, Дааааша? Я теперь для тебя чудовище?

   – Нет, - отвечаю сразу же. Твердо. Не задумываясь.

   Быть может, на самом деле чудовищем оказалась я. Просто не догадывалась об этом раньше, в своей привычной жизни. Но, после всего, что со мной произошло, после того мерзкого Кобры, руки которого я сейчас будто снова ощущаю на себе вместе с лезвием ножа, скользящего по моему горлу и оставляющему по себе кровавый след, я думаю, что не все достойны жизни. На самом деле. Возможно, я плохой человек, если считаю так. Но некоторых иначе просто не остановить, а останавливать таких необходимо.

   Разворачивает меня к себе.

   Пристально смотрит в глаза, держа над собой на чуть вытянутых руках.