Любовь по залёту - Лина Филимонова Страница 57

Но водитель меня проигнорировал. Он прибавил скорость.

Пришлось бежать за троллейбусом с высунутым языком!

Он ехал медленно, останавливался на светофорах, пропускал пешеходов.

Мне казалось: вот-вот, и я догоню его. Уж к следующей остановке мы точно придем вместе. И я смогу попасть вовнутрь. К Снежной королеве.

Уф. Похоже, это был плохой план.

Троллейбус еле плетется, но я все больше отстаю. Все же у меня ноги, а не колеса! И я не спринтер. Я качок.

Я задыхаюсь. Рубашка прилипла к спине. Дышу, как паровоз.

А Снежная королева уезжает от меня все дальше… Аня

Что это? Почему? Как он может?!

Как он может подозревать меня… Почему он обо мне такого мнения? Какие я давала поводы?

Ему, видите ли, неважно, от кого я беременна!

Удод. Дебил. Ненавижу его!

По моим щекам катились злые слезы. Я ехала в троллейбусе, смотрела прямо перед собой, пытаясь держать лицо. И очень жалела, что у меня нет с собой огромных темных очков, за которыми можно спрятаться.

Телефон пищал и пищал, но я даже не хотела доставать его из сумочки.

Наверное, это опять Демид. Пишет очередную гадость.

Он как будто издевается надо мной! То говорит, что любит, то заявляет такое… Я его абсолютно и категорически не понимаю!

Через несколько остановок я успокоилась и все же достала телефон.

Увидела десять непринятых звонков от Аленки. И кучу сообщений.

Некоторые из них она написала еще вчера.

А я со всей этой суетой их даже не заметила! “Меня пытали, — писала Аленка. — Но я тебя не выдала”.

Что? Кто ее пытал? Это стало понятно из следующего сообщения. “Приезжала мама Демида. Спрашивала, от кого ты беременна”.

Вот, блин!

Тоже подозревает, что я гулящая? Почему все так плохо обо мне думают?

Снова раздался звонок. Я взяла трубку. — Ты куда пропала? — набросилась на меня подруга. — Я уже собралась больницы обзванивать! — Все в порядке. Я просто… была занята. — А сейчас свободна? — Сейчас… да. — Приезжай ко мне. Я тут одна с Егоркой. Я тебе расскажу… — Хорошо, — согласилась я. — Приеду.

Мне надо развеяться. Пожаловаться Аленке на удода Демида. Поплакать у нее на плече.

Может, она мне объяснит, что происходит? И когда я успела так испортить свою репутацию?

Егорка спал, причем на улице, в специальной кроватке в беседке. Аленка считает, что сон на свежем воздухе полезен.

Мы с ней расположились неподалеку от беседки, на качелях.

Я не выдержала, и разревелась. А потом вывалила на нее все свои беды.

Сначала я пыталась говорить тихо, чтобы не разбудить Егорку.

Но потом эмоции взяли верх, я разбушевалась и чуть ли не кричала. — Представляешь, он говорит: мне неважно, от кого ты беременна. Почему он считает меня шлюхой? Ты можешь мне сказать? — Да он не считает, — пыталась меня успокаивать растерянная Аленка. — У меня до него полгода не было мужчины! А он таскается по девкам… Судит по себе! Кобель! Дебил! Удод! — Точно, удод.

Аленка гладила меня по голове. — Почему он так себя ведет? Почему не верит мне?

Я снова всхлипнула. — Кажется, я могу ответить на этот вопрос, — раздался голос над нашими головами.

Мы с Аленкой дружно подпрыгнули. И обернулись.

Позади качелей, прямо рядом с нами, стоял Мирон. А чуть дальше… Ксения Сергеевна и Эльвира Никитична!

Боже!

Картина маслом.

Я так орала, что они, конечно, все слышали! Интересно, сколько они тут стоят?

В этот момент мне очень-очень сильно хотелось провалиться сквозь землю.

Я чувствовала, что мои щеки пылают. Меня затошнило. Конечно, а как тут не затошнить! Такие волнения! — Мне нужен блевотный пакетик, — пробормотала я Аленке.

— Да не стесняйся, можешь прямо на газон, — поддержала меня подруга.

Я побежала в дом.

Забежала в ванную. Склонилась над унитазом. Ничего. Тошнит, но не более того.

Ох, блин! Что творится… Спокойно, Аня. Спокойно. Все хорошо. Тебе вредно волноваться.

Демид — удод. Это чистая правда. И, если это услышали его мама, его тетя и его брат… Что ж, значит им суждено это узнать. Но, блин! зачем так незаметно подкрадываться!

Хотя, наверное, они не старались подслушать. Просто я разошлась не на шутку, развопилась на всю улицу. — Аня, у тебя все нормально? — услышала я за дверью голос Аленки. — Да, все хорошо.

Я умылась холодной водой. Постояла перед зеркалом. И поплелась к двери.

Надо выходить. И смотреть в глаза всем этим людям… У двери обнаружилась не только Аленка, но и Ксения Сергеевна с Эльвирой Никитичной. Первая держала в руках стакан с водой. Она протянула его мне. — Спасибо, — я взяла и отпила. А потом выдавила: — Извините. — Это ты извини, — ответила Ксения Сергеевна, и, взяв, меня под руку, повела к дивану. — За что? — не поняла я. — За моего удода. — Странно все это… — задумчиво произнесла Эльвира Никитична. — Наверное, Демиду кто-то что-то о тебе наплел. — Мирон хотел что-то объяснить, — вспомнила Ксения Сергевна. — А где он, кстати? — На улице, там Егорка спит, — ответила Аленка. — Подать сюда Мирона! — скомандовала Эльвира Никитична. — Но там Егорка… — А ты останешься с Егоркой.

— Ну уж нет! Я тоже хочу услышать его объяснение.

Я сидела на диване, переводила взгляд с одной женщины на другую… Вода закончилась, я поставила стакан на журнальный столик. — Хочешь еще? — спросила Аленка. — Может, чаю? Извини, я даже чаю тебе не предложила… — Может, ты голодная? — заглядывала мне в глаза Ксения Сергеевна. — Ты обедала? — Не обедала… Только молочный коктейль. И круассан. — Тебе надо поесть! — вскочила Аленка. — Ты сейчас должна есть за троих, а не ходить голодной. — Подождите… — Ксения Сергеевна снова уставилась на меня.

И спросила срывающимся голосом: — Почему за троих? — Так у Ани будет двойня! — радостно провозгласила Аленка.

Ксения Сергеевна издала какой-то невнятный всхлип и схватилась за сердце. Эльвира Никитична, почему-то, тоже. Они обе рухнули рядом со мной на диван.

Только сердечных приступов нам тут не хватало!