Только с ним - Адалин Черно Страница 57

Глеб

Я смотрю на женщину еще раз. Обычная. Лицо овальное, черты типичные: широкий лоб, прямой нос, четко выраженные скулы. Губы пухлые, хотя может и ненатуральные. Ресницы точно нарощенные. Она смотрит на меня с ожиданием, я хрен пойми как реагировать. Первая мысль – послать на хуй и уйти, развернувшись.

Почему-то не выходит. Что-то я в ней улавливаю… знакомое. На меня она не похожа. Вернее, я на нее.

– Я знаю, ты удивлен.

– Это слишком мягко. Просто, знаете, у меня ведь уже есть мама. Вы как-то не вписываетесь.

– Я все тебе расскажу.

– А если я не хочу слушать?

Она сникает. Такого ответа от меня явно не ожидала. Надеялась, что я сразу же стану спрашивать, как так? Будь на ее месте мужик и скажи он, что мой отец мне не родной, зуб даю – пожал бы ему руку и выдохнул. Что-то такое я давно подозревал. Были мысли, что как-то так вышло. Иначе адекватного объяснения, почему он ненавидел именно меня так и не было.

– Пожалуйста, – говорит она. – Я так долго тебя искала.

– Да уж припозднились, знаете. На двадцать четыре года.

– Все не так просто.

– Ладно. Садитесь в машину. Здесь недалеко есть кафе, можем там посидеть. На улице не вариант.

– Хорошо.

Манерами решаю не блистать. Сажусь в машину первым, жду, когда сядет она. Дорога до кафе занимает пару минут. Я паркуюсь неподалеку. Из автомобиля выходим почти синхронно.

Это кафе простое и стильное. Мы были с Алей здесь несколько раз.

Я пропускаю женщину вперед. Вдруг понимаю, что она даже не представилась.

Нам приносят меню, я прошу просто воды, предлагаю спутнице заказать поесть и говорю, что заплачу. Не знаю почему, ощущение, что у нее нет денег. Она кивает, впрочем, просит только апельсиновый фреш. Официантка смотрит на нас удивленно. В столь позднее время посетители, заказывающие воду и фреш – редкость.

– Имя хотя бы скажете?

– Прости. Меня зовут Аврора. Я… сестра твоей матери.

Я сразу же понимаю, кого она мне напоминала. Маму. Только лет на десять младше. Возраст ее меня слегка смущает. На сорок выглядит с натяжкой, а ей минимум сорок три должно быть. Если только она не родила меня в семнадцать. Или раньше.

– Вижу, ты обо мне не знал.

Это правда. Понятия не имел, что у матери была сестра. Они никогда о ней не говорили. Это, наверное, меня и останавливает от того, чтобы встать и уйти. Родственников, особенно таких близких, обычно не скрывают.

– Давайте так, Аврора. Вы мне рассказываете, что вас ко мне привело, я вас выслушиваю и мы расходимся. Сразу скажу – денег я вам не дам. В чушь с мамой не верю, но интересно послушать, что вам нужно.

– Ты так вырос, – она смотрит на меня с улыбкой.

– Вы меня двадцать четыре года не видели. Конечно, я вырос.

– Ты прав, – говорит. – Я видела тебя в роддоме, когда держала на руках. А потом тебя отобрали. Я фотографию твою недавно нашла, потом адрес. Сложно было, конечно, учитывая, что ты редко мелькаешь с успешным отцом на фотографиях.

– Это всё?

– У тебя есть право злиться, – соглашается она. – Просто… твой отец, он… сложный человек. Я бы даже сказала жестокий. Он все это время не позволял с тобой видеться.

– У меня уже есть мама, – замечаю. – У нас прекрасные отношения. Вы как-то не вписываетесь в нашу семью.

– Не вписываюсь, – соглашается. – Хотя твой отец обещал мне золотые горы. Говорил, что женится.

Мне начинает надоедать ее треп. Но главное, я не могу связать информацию воедино.

– Давайте сначала и по порядку. Потом я подумаю, стоит ли вам верить.

Ей приносят фреш и она залпом его осушает. Ставит стакан на стол и смотрит на меня внимательно, будто пытается запомнить.

– Снежана забрала меня к себе, едва мне исполнилось восемнадцать. Увезла от родителей, поселила в одном доме. Вначале я была так рада, так окрылена. Меня устроили на учебу, хорошо одевали и заботились. И все в целом относились ко мне неплохо. Были проблемы только с Кириллом, он почему-то сразу меня невзлюбил, хотя я относилась к нему хорошо. Витя… Виктор, – поправляет себя. – Вначале был внимательным и заботливым, но вскоре я стала его нервировать. Или он просто изменился. Я не знаю. За малейшие промахи он срывал на мне злость. Мог отвесить пощечину или… толкнуть.

Аврора слишком хорошо описывает моего отца, чтобы говорить наобум. В груди зарождается неприятное ноющее чувство. Я уже знаю, что услышанное мне не понравится, но все равно слушаю.

– Я жаловалась Снежане, она с ним говорила, он успокаивался, но все повторялось. В таком напряжении я прожила три месяца, а потом… твоя мать тогда забеременела и попала в больницу. Ее оставили на сохранении, а я… я осталась в доме с твоим отцом.

Аврора схватила со стола мой стакан с водой и сделала жадный глоток.

– После ужина мальчики, как обычно, ушли к себе. Я тоже хотела, но Виктор он… задержал меня. Позвал к себе в кабинет. Он нравился мне, как мужчина, несмотря на то, что был грубым. Я была молодой, восемнадцать лет, дурочка еще, ничего в жизни не понимающая. А он взрослый уже достаточно. За тридцать. Он когда к стене меня прижал, я думала, умру там на месте от переизбытка чувств…

– Аврора, – прерываю ее. – Я бы хотел, чтобы вы избавили меня от таких подробностей.

Смутившись, она кивает.

– Да, конечно, я просто… извини. В общем, мы с ним тогда переспали. Он моим первым мужчиной стал. И мне было жутко стыдно перед сестрой. Она в больнице лежала, вынашивала его ребенка, а я в ее доме… под ее мужем.

Аврора сжимает в руке сумочку, я подзываю официантку и прошу стакан виски. Выпить надо. Машину придется кого-то просить забрать. Чувствую, что не смогу дослушать ее спокойно. Понимаю теперь, почему столько лет о ней ничего не слышал. С такими родственниками и врагов не надо.

– Через месяц после той ночи я узнала, что беременна. Отцу твоему долго не говорила. Боялась, что отправит на аборт. Он не замечал. Это я сейчас понимаю, что безразлична ему была. Он ведь так и не понял, что я беременна. Ему кто-то из прислуги сказал. Он меня на аборт отправлял, но из-за большого срока никто браться не решался. А потом вернулась твоя мама. К шести месяцам беременности у нее ушла угроза. Я до последнего скрывала, кто отец.