Ловушка для декана - Лючия фон Беренготт Страница 53

– Напомнить тебе, какой у нас с тобой договор, Лера?

Мои глаза расширились. Ах вот так!

– Хочешь вынудить меня с тобой встречаться? Меня? Наркоманку и лгунью?

Он прижал меня плотнее, возрождая в животе уже утихомирившееся пламя. Я внезапно поняла, что именно мне подсыпали, и кто… Но это тут же стало неважным.

– Не встречаться. Жить. Я хочу вынудить тебя со мной жить.

Совершенно неожиданно и так быстро, что голова закружилась, он подхватил меня на руки и понес обратно к машине. И только там я напомнила себе о своем решении и о том, что его надо отстаивать.

А значит, сопротивляться.

– Пусти! Я не хочу с тобой жить! Я не собираюсь жить с человеком, который меня не уважает! Который не верит ни одному моему слову…

Господи, кого я обманываю! Я ужасно, невыносимо хочу с ним жить!

Злая на себя за то, что уже готова растаять под его натиском, я всерьез забрыкалась и заставила его поставить меня на землю.

– Я выгоню тебя из университета! – выплюнул он зло. От моей борьбы слегка запыхался, дорогущий галстук сбился на сторону, а на штанине отчетливо виднелся отпечаток моей туфли.

Я фыркнула.

– Да я и сама уйду. И так собиралась.

В принципе, я была благодарна Донскому за этот внезапный порыв, и за его агрессию собственника – бессовестного и эгоистичного. Потому что это вернуло меня к жизни – прогнало апатию и заполнило сердце пусть временным, но азартом. Я вдруг почувствовала, что он хочет меня больше, чем я его.

И это подстегивало.

– Я ухожу, Матвей, – повторила, уже почти не дрожа голосом. – И не только из университета. От тебя ухожу.

Не веря, что действительно делаю это, я развернулась и пошла прочь вдоль по тротуару – чувствуя, что его взгляд тянет меня обратно, тормозит мои шаги и вынуждает, заставляет обернуться, остановиться...

Внезапно нашлась причина вернуться.

Пусть отвезет меня домой – вот! Ведь время позднее, на улицах может быть опасно одной, а тем более в коктейльном платье, а тем более (возможно!) беременной. Матвей ведь и раньше не любил, когда я передвигалась по городу на общественном транспорте, а уж теперь-то и подавно не должен отпустить!

Будто услышав мысли друг друга, мы обернулись одновременно, на мгновение застыли… и вдруг бросились друг другу с решимостью, граничащей с легким сумасшествием…

Сердце вдруг забилось в предвкушении – ведь люди, решившие просто добраться вместе домой, так не бросаются, так себя не ведут!

Будто смеясь над нами, к тротуару резко подрулило такси – хорошая, дорогая машина, в которой не зазорно отпустить любовницу домой. Даже беременную. Даже в коктейльном платье.

Мы остановились в растерянности, не добежав друг до друга всего лишь полметра.

– Я… поеду… – внезапно потухнув, растеряв весь гонор и всю решительность, промямлила я.

Вероятно, водитель услышал, потому что опустил стекло окна машины и перегнулся через пассажирское сиденье, с интересом оглядывая нас из салона.

– Куда едем? – наконец спросил.

Немеющими губами я назвала ему адрес, понимая, что каждое слово, каждая секунда приближает меня к расставанию. Потому что теперь не было причины, по которой я могла бы согласиться на предложение Донского подвести меня…

Даже если бы он на него решился.

Даже если бы он захотел...

Но он не захотел. Вместо этого, подавшись вперед, отрыл для меня дверь, даже под локоток галантно взял, помогая перешагнуть через бордюр…

Вот и всё.

Уже не стесняясь глотать слезы, я поставила ногу в машину и пригнулась, готовая залезть в нее…

– Бл*…

Так и не отпустив моего локтя, Матвей дернул меня обратно – чудом не влепив головой в крышу машины. Подхватил за подмышки, перенес на тротуар и захлопнул за мной дверцу.

– Не едем, да? – равнодушно спросил со своего места водитель – настолько впечатлившись решительными действиями мужчины, что даже не выглянул из окна. Просто переключил скорость и плавно отъехал, вливаясь в поток машин.

– Что ты делаешь? – в полнейшем смятении я подняла руку – убрать закрывший мои глаза растрепавшийся локон… но не дотянулась – руку схватили, поднесли к горячим, жадным губам и покрыли поцелуями… Прижали к щеке…

– Не знаю я, что я делаю, Лера… Ни хрена не знаю…

И он сорвался. Дернул меня к себе, стиснул в объятьях – крепко-крепко, так что ребра затрещали.

Не выдержав, я снова зарыдала – уже ему в шею, заливая белоснежный воротничок слезами. А он продолжал целовать меня, не останавливаясь и уже вызывая подозрительные взгляды прохожих… Целовал в губы, в щеки, в уши – везде, куда только мог дотянуться… Руками перебирал мои волосы и сжимал их – сильно, почти до боли, будто боялся, что я пропаду, просочусь у него сквозь пальцы…

И в этот момент я решила, что разрешаю ему молчать, потому что его отчаянное, почти истерическое нежелание меня отпускать говорило лучше всяких снов.

Но он все равно сказал, когда смог оторваться от меня – не совсем то, что я бы хотела услышать, но нечто совершенно в его духе.

– Помнишь, что я говорил, когда… – он резко выдохнул, – когда репетировал у себя в кабинете?

Я молча кивнула, не в состоянии выдавить ни звука. Забудешь такое, как же…

– Вот примерно то я и чувствую. Причем, уже довольно давно.