Разыскивается миллионер без вредных привычек - Ирина Шайлина Страница 52

Только когда приехали пожарные, я в полной мере осознала, что могла умереть — лекарственный сон был очень крепким. К тому моменту уже вяло искрила крыша — разгореться, как следует, огню мешал дождь. Пожарные сматывали шланги, когда я осознала ещё одну вещь.



— Теперь мы с тобой бездомные, — сказала я козленку.

Огонь погасили уже полностью, опасности повторного возгорания не было, но я все равно вошла в дом с опаской. Прихожая почернела и обуглилась. В потолке образовалась дырка, в которую залетали редкие капли дождя. Очень пахло дымом. Комнаты от огня не пострадали, но воды пожарные не пожалели — залили все, что увидели. Нет, я понимала, это их работа, но сейчас мне не на что даже присесть было. Я подобрала с пола стул, которым била стекло, и уселась на него, стараясь не обращать внимания, как мокрое дерево холодит кожу.

— Подождём до утра.

Козленок подошёл, и словно успокаивая, ткнулся важным носом в мою ладонь.

Про собак я забыла. Вообще начисто, не подумав даже, будет с ними Егор гулять или нет. Теть Лены не было дома, остальные соседи поглазели на работу пожарных и рассосались. Так что до самого рассвета я сидела на мокром стуле и жалела, что нельзя затопить печку, раз она сгорела. Как только встало солнце, я начала вытаскивать вещи из дома на просушку, благо, дождь наконец кончился.

За этим меня вернувшиеся из города соседи и застали.

— Просто в моем доме прогорела небольшая дырочка, — пожала плечами я на их вопрос.

Лето на дворе, протяну как-нибудь. Я понимала, что я вру. Что не смогу жить в своём домике по крайней мере до тех пор, пока не залатают крышу и не перекроют пол в прихожей. Деньги у меня на это были. Пока… мне казалось, что я продолжаю тратить больше, чем зарабатываю, хотя в последний месяц покупала лишь еду да тесты на беременность.

Я согласилась попить у соседей чай. Меня немного знобило, горячий чай я пила с удовольствием. От дальнейшей из заботы я отмахнулась и, как выяснилось, зря. Для них, супружеской пары пенсионного возраста я олицетворяла всех заблудших детей в мире сразу. Поэтому поступили они неожиданно для меня, хотя мне то стоило это предугадать… Они позвонили моим родителям.

Мама с папой приехали как раз, когда я пыталась вытащить диван на улицу. Диван был достаточно лёгким, раньше я тягала его до дому без проблем. Однако, насквозь пропитанный водой он значительно потяжелел. Прибавим к этому узкий дверной проем — мне было не просто. Даже жарко стало, в кои-то веки, несмотря на прохладный ветерок.

— И почему ты не позвонила?

Мамин голос меня буквально парализовал — так и осталась стоять неприлично выпятив задницу. Потом бросила попытки вытащить диван, выпрямилась, отряхнула руки, обернулась. И окунулась в океан родительской заботы.

— Ты могла погибнуть! — воскликнула мама.

— Я планировал продать этот дом подороже, — пробубнил отец. — Ты что-нибудь от него оставила?

Как так получилось, что мне скоро тридцать, а я до сих пор побаиваюсь своих родителей? Не боюсь, нет. Понимаю, что любят меня. Но не знаю, как избежать излишней опеки. Как объяснить им это, не обидев? Как сказать, что я никогда не повзрослею, если они не позволят мне это?

О моем будущем мы не говорили целый час. Все это время они мне помогали. Папа позвонил, договорился насчёт ремонта — только через две недели. Пока залез закрывать дырку в крыше куском рубероида. Мама помогала снимать провонявшие дымом шторы и выносить на улицу постельное белье. Дом был мокрым насквозь, я не представляла, как в нем жить сейчас можно. Козлик, вопреки моим опасениям маму умилил. Я думала она будет кричать и топать ногами, но она только потеребила его лоб и сказала, что он прелесть. Прелесть резво скакал за нами по дому, уже не опасаясь выходить на улицу. Окреп буквально на глазах.

— Смотри, что делает, — шепнула мама и отвела меня на кухню.

Там тоже был разгром, этим мой питомец и воспользовался. Потянул за скатерть, свалил на пол сахарницу. Та, к счастью не разбилась. И теперь мой Козлик шустро вылизывал её содержимое.

— Фу, — сказала я и отобрала сахарницу.

— Нужно назвать его Сахарок, — сказала мама. — Такой милый. Жаль будет отдавать.

— Я не планировала отдавать его в ближайший месяц, — возразила я. — Он ещё грудной. Коза его не вскормит, а соседям некогда.

— Милая… мы тебя здесь не оставим. Хочешь ты этого или нет. А как жить с козлом в квартире?

Мама посмотрела на меня так, как в детстве бывало, если я снова, по своей привычке сотворю какую-нибудь глупость. Вынуждая чувствовать меня виноватой. Я подумала о том, что мне придётся возвращаться. Никаких собак. Холодных ночей в старом доме. Зудящих мыслей. Никакого…. Егора. Мне не было просто. Но только сейчас я поняла, что так жить мне нравилось. У меня просто руки опустились. Но я знала упрямство своей матери, знала то, что мне придётся уступить…. К обеду ситуация испортилась ещё сильнее. Стас приехал. Двор развезло от постоянных в последнюю неделю дождей, да ещё и пожарная машина все колёсами перерыла, пижонская машина моего мужа завязла, он несколько минут ругался, но, все же выехал, правда заляпав грязью глянцевые металлические бока. И в этом я тоже чувствовала себя виноватой. Плохая Настя, плохая. Все испортила.

— Пакуем вещи? — спросил он потирая руки.

— Да здесь все мокрое, — отозвалась мама. — Настя, ты что с собой в город возьмёшь? Давай только нужное, дома полно твоих вещей, да и у Стаса тоже…

Я почувствовала себя так, будто и не разводилась. Сахарок, к которому похоже прилипла эта кличка, ибо мама только так его и называла, а у меня альтернативного имени не было, ходил за мной след в след, словно чувствуя скорое расставание. У меня слезы на глаза наворачивались. Я знала — стоит мне вернуться домой, как через неделю в перееду к Стасу, хочу того или нет. Так само по себе получится. А я… знала, что и по другому бывает. Теперь знала, да. Пусть я не могу быть с Егором, но и со Стасом не хочу! Лучше уж одной. Заведу семь кошек, научусь топить печку и докукую свой век в одиночестве. Картина получилась такой яркой, что я даже всхлипнула.



— Не грусти, малыш, — попросил Стас. — Всё будет хорошо.

— Я помидоры посадила, — пожаловалась я, сама не зная кому и зачем.

— Хочешь, мы будем приезжать и поливать их?

Вот, уже мы. Он тоже понимает, только в город вернусь, как сразу перееду в его постель. Зачем это так нужно ему? Светочка вон тоже ничего. И грудь моей раза в три больше. Я села на степени крыльца и закрыла глаза. Стас рядом, приобнял меня. Пах он знакомо — туалетная вода, которую мы вместе выбирали, гель после бритья, который я ему на двадцать третье февраля подарила. И пиджак этот тоже вместе покупали. Джинсы вот, новые… Но все равно, целиком и полностью он мне знаком. Я с ним жила несколько лет. Занималась с ним сексом, мечтала родить от него детей. А сейчас чувствую тяжесть его руки на себе, и не представляю, как с ним сексом заниматься. Выражаясь не культурно — не стоит совсем.