Хочу с тобой - Ольга Вечная Страница 49

У Хулиганки глаза блестят, в них огонь и жажда.

Облизываемся друг на друга. Марина прижимается ближе. Гладит меня по затылку.

— Волнуешься за меня? — спрашивает на ухо, не забыв коснуться языком мочки. — Я же сказала, что ты свой шанс упустил. Между нами больше ничего не будет. Ни-ког-да. Брюнетке привет.

— Ее Марина зовут.

— О, да ты помешанный. Странно, что цвет волос не как у меня.

— Заткнуть бы тебе рот.

— Чем?

Смотрю на ее губы. Она смачивает их языком. Чуть приоткрывает.

— Марина, ты идешь? — зовут Хулиганку. — Тебе еще коктейль заказывать?

— Я домой! Меня Данил проводит, — принимает решение она. Поворачивается ко мне: — Проводишь же?

Я киваю.

— Лена, ты с нами?

Но Лена сидит на коленях у светловолосого парня и, судя по всему, с места в ближайшее время двигаться не планирует.

Следующую пару минут мы с Мариной-два курим на улице — ждем, пока Марина без цифры со всеми распрощается. Полдня в новом городе, а друзей у нее уже больше, чем у меня за всю жизнь.

— А кто эта девочка? Твоя родственница?

— Типа того. Я за нее отвечаю, а она пьяная, сама видишь. Завезем ее домой и ко мне в отель.

— Давай ко мне.

— Хорошо. Так даже лучше.

Принцесса выбегает на улицу. Почти одновременно с ней подъезжает такси. Марины друг на друга смотрят с раздражением — это забавно. Я борюсь с искушением усадить обеих на заднее сиденье, а самому сесть вперед.

Хулиганка лишает меня маневра, первой запрыгнув в кресло рядом с водителем. Называет адрес.

Ехать недолго.

— Вы завтра рано уезжаете? — спрашивает Марина.

— Нет, хочу выспаться. В девять где-то.

— Ясно. Ну что ж. Паше привет передавай.

— Хорошо.

— У меня самолет в четыре. Полетим с дядей Сашей.

— Пиши по мере возможности.

— И ты.

Машина останавливается у знакомой рябины. Ночью на этой улочке довольно темно, фонари еле светят.

— Подождите, пока девушка зайдет, — прошу я водителя, тот кивает.

Движок работает. Минуты тянутся. Марина-два на меня поглядывает. В такси тихо.

Марина без цифры на улице бьется с замком. В доме свет не горит, ее никто не встречает. И так и эдак старается. Но розовое пятно по-прежнему за пределами огороженной территории.

— Мы поедем, может, уже? — спрашивает Марина-два.

— Щас решим. — Я выхожу из машины и подхожу к Хулиганке. — Ты че тут копаешься?

— Не понимаю, почему ключ не поворачивается.

— Может, позвонить?

— Нет, ты что! Не хочу никого будить, мне неудобно. Зайду как мышка и на второй этаж, спать лягу.

— Давай я попробую.

Тянусь за ключами, но Марина отдергивает руку, словно ошпарившись.

— У тебя пальцы холодные.

— Замерзла немного. — Она зябко потирает плечи.

— В Омске будет еще холоднее. Оденься хорошо.

— Еще указания будут, папочка? — говорит ядовито, раздраженно.

— Постарайся ни с кем не трахнуться по пьяни хотя бы в первую неделю.

Ключ поворачивается в замке. Дверь во двор открывается.

Мы смотрим друг на друга. Марина злится. В очередной раз навсегда прощаемся.

— Проводишь до двери? — произносит она не своим голосом. — А то голова что-то кружится.

Мы облизываемся.

Я бросаю взгляд на такси. Захожу в ограду, закрываю за собой дверь. Плотно.

Здесь тихо. Темно. Фантазия тут же рисует картинки.

— Спасибо, ты очень благороден. Отличной ночи. — Марина поворачивается спиной и идет к дому. Оборачивается и смеется: — Прощай, Колхозник. Удачи в твоих колхозных делах. Я же теперь городская чикуля. — Она крутится на месте, привлекая к себе внимание. — Вспоминай меня почаще. — Бросает взгляд на забор, за которым стоит такси. — Скучай. Такой, как я, тебе больше не найти нигде.

Я же... блть. Качаю головой. А потом делаю пару шагов вперед, хватаю выпендрежницу за запястье и дергаю на себя. Девица, оступившись, падает мне в руки. Не дав ей опомниться, нахожу сладкие красные губы и впиваюсь в них.

Кровь в венах вскипает мгновенно.

— Ревность — это неприятно, да? — шепчу Марине в рот.

Она всхлипывает. Пытается меня оттолкнуть, я не пускаю. Марина нервничает, я целую ее силком. Агрессивно, жадно. Иначе просто не получается. Пью ее, в себя вжимаю. Уже давно не пробую, потому что знаю наизусть вкус, запах, на ощупь. И хочу. Нужна потому что. Силы каждый раз делать вид, что легко отпускаю, закончились.

Марина кусается, а потом вдруг... вцепляется в меня мертвой хваткой. И расслабляется.

Мой язык тут же оказывается у нее во рту. Глубоко. Я наступаю. Сжимаю ее талию. Бесцеремонно хватаю за ягодицы и стискиваю. Трогаю-трогаю. Она ко мне льнет. И стонет.

Боже, как она стонет мне в рот.

Стараюсь тормозить себя. Она юная совсем. Но у меня не получается.

Веду ее за торец дома, где совсем темно и окон нет. Прижимаю к стене. И целую. Жадно — губы, шею. Марина рвано дышит. Доступная. Меня начинает потряхивать от сжигающей бесконтрольной похоти. Я стягиваю лямку ее платья, оголяя белье. А затем и грудь.

— Хочу тебя. Блть. Хочу. Сучка мелкая.

Улыбаюсь. Она дышит.

Моя рука у нее между ног. Платье задираю и через белье хватаю за промежность, сжимаю. Уже мокрая вся. Я трогаю, Марина стонет. Грудь ее целýю, мягкую, пышную, розовый твердый сосок в себя втягиваю, покусываю.

Марина захлебывается воздухом, на ногах не стоит. За меня держится.

— Поехали ко мне, — говорю ей в губы. Прошу, уговариваю. — В мой номер. Ты и я. Поехали.

— Боже. — Она трясется. — Я так хочу, Данил. Даня. У меня внутри аж больно.

— Тогда здесь. Сейчас.

— Быстро.

Губы вновь встречаются. Сердце барабанит. Она пьяная, кусает меня. Щипает. Мы в этом похожи — когда хорошо, надо обязательно кого-то ранить, причинить боль. Что она и делает. Но мне даже нравится. Пусть лучше так. Со мной. Я переживу. Лишь бы в безопасности.

Ремень быстро расстегиваю. Хочется эту дуру прям им и высечь. Слишком безрассудную, горячую. Слишком прекрасную в своей естественной тяге к удовольствию.

Лохматая, возбужденная, помада красная по щекам размазана. Платье спущено. Грудь о*уенная. А там, внизу между ног, мокрая.

Приспускаю штаны. Беру руку Марины и на член себе кладу. Она сжимает.