Он (мой) Порок - Элена Макнамара Страница 49

Наши дни

Сокол

Теперь я хочу её ещё больше. Без злости и смятения в душе. Без призраков прошлого, которых мы только что утопили под тёплыми струями воды…

Просто хочу свою девочку, серую мышку, которая когда-то смогла меня пленить, а потом просто ушла. А теперь она в моих объятьях, такая маленькая, хрупкая, с прекрасными серо-голубыми глазами, смотрящими на меня с доверием, и я больше не намерен её отпускать.

Моя ненависть была вызвана тем, что она сбежала. А ещё тем, что лгала мне. Соболев очень быстро выяснил, что Лиза не просто работала в том доме, а была племянницей старика. Ренат решил, что она так или иначе вызвала бы полицию, потому что кровное родство помешало ей безоговорочно следовать за мной.

Мне же в тот момент было на всё плевать. Я оплакивал сестру и терпел презрение отца, ведь в его глазах только я был повинен в её смерти.

Из нас троих получил срок только Ренат. Потому что у него уже была условка, ну и к тому же он сам признался в поджоге и повесил на себя ещё и кражу. Меня освободили за крупный залог, и это последнее, что сделал для меня отец. Соболев потерял доверие у тех покупателей, и они принесли немало проблем его бизнесу, но он быстро оклемался.

Жизнь шла своим чередом. С одной лишь только разницей — у меня ничего не осталось. Ни машины, ни работы, ни элементарных средств на существование. А ещё у меня больше не было ЕЁ! Я страдал от потери мышки даже больше, чем от смерти сестры, и презирал себя за это.

А когда более-менее встал на ноги, кинулся искать Лизу. Однако это было всё равно, что искать иголку в стоге сена. Лиза покинула город и могла отправиться в любом направлении. А у меня больше не было таких возможностей, как раньше, поэтому пришлось подключить Кира. Я мотивировал его тем, что мы всё ещё можем обчистить старика. Эта была моя маленькая тайна, ведь я точно знал, что нам ничего не светит. Но выдумал дурацкую историю о том, что документы не сгорели в доме, и старик всё ещё владеет той землёй. На самом деле я не знал, что стало с теми документами. Кир купился, желая получить крупную сумму, а заодно и отомстить мышке за то, что она не сказала нам правду о своём родстве. Он был уверен, что теперь мы вполне можем шантажировать старика ею, ведь она была его единственной кровной родственницей. Шло время, и я сам поверил в эту игру…

Сейчас мои глаза открылись, их уже не застилает пелена гнева, и всё, что было мне так нужно, у меня есть.

Она! Она в моих объятьях.

— Ты знаешь, что теперь никуда не сбежишь, — говорю тихо, неторопливо прикасаясь губами к её виску и спускаясь к щеке.

Она плотнее вжимается в меня, но молчит. Прихватываю её подбородок пальцами и вынуждаю посмотреть на меня.

— Лиз, ты ведь не сбежишь? — заглядываю ей в глаза, пытаясь отыскать в них правду.

Недоверие стояло между нами все последние три года. Я больше не доверял мышке. Хотел, но не верил.

— Мне больше некуда бежать, — она неуверенно ведёт плечом.

Вновь хочет обнять меня, чтобы не смотреть мне в глаза, но я не даю ей этого сделать. Толкаю вглубь душевой, спиной прижимаю к кафельной стене и нависаю сверху.

— Я не отпущу тебя! — повторяю настойчиво.

Впиваюсь в её губы в отчаянном поцелуе, и она отвечает так же отчаянно. Её руки ложатся на мои плечи, а потом спускаются вниз, проходят по рёбрам к паху. Член уже стоит колом, словно у нас не было бешеного секса несколько минут назад. Подхватив Лизу под бёдра, приподнимаю кверху, и она с готовностью обвивает меня ногами. Не размыкая наших губ, медленно вхожу в неё, наслаждаясь каждым сантиметром её тугой плоти.

В дверь люкса начинают тарабанить, вероятно, нас пришли выпроваживать, но мы не обращаем на это никакого внимания.

Смещаюсь поцелуями к её упругой груди, продолжая медленно двигаться внутри неё. Лиза цепляется за мои плечи. Её пальцы бегают по шее и затылку, и она впивается в кожу ноготками.

— Дааа… — срывается с её губ, когда начинаю двигаться быстрее и отчаяннее. — Прошу, не останавливайся, — на тяжёлом выдохе шепчет Лиза. — Боже, да-а…

Почти хриплю от напряжения и желания продлить этот момент навечно. Лиза сжимает бёдра, плотнее прижимается ко мне, и её глаза с блаженством закатываются. Ей тоже плевать, что в любую минуту в люкс могут ворваться. Плевать на то, что нас увидят за таким пикантным занятием…

Моя девочка. Порочная. Это я её такой сделал.

Слышу, как дверь номера всё-таки выламывают, но не останавливаюсь до тех пор, пока нас обоих не накрывает оргазм. Схватив член рукой, изливаюсь на кафельный пол и обессиленно утыкаюсь лбом в грудь Лизы. Мы громко и неровно дышим. А потом я медленно опускаю её на пол.

— Я не отпущу тебя, — повторяю ещё раз в надежде, что она меня услышит.

И она слышит. Потому что отвечает совершенно искренне:

— Я и не смогу уйти…

Мы в спешке покидаем гостиничный комплекс. Под надзором охранников я смог собрать только часть вещей, а Лиза вообще не была допущена в свою комнату. Её обиженный ухажёр запретил ей туда заходить. Сам он, конечно, трусливо где-то поджимал хвост, прислав вместо себя целых пять человек охраны.

Я выдал Лизе свою футболку, потому что её блузка валялась в душевой. И она надела свою юбку. Больше у неё ничего не было, но я заверил девушку, что куплю всё самое необходимое, и то, что она пожелает.

Она махнула рукой, к моему удивлению, сгорая от желания покинуть это место. Словно перечёркивая прошлое без меня. И следуя навстречу настоящему со мной.

Мы проходим на стоянку комплекса, и я сразу вижу Соболева. Он лениво подпирает свой новенький мерседес. Он претенциозно осматривает наш внешний вид, а потом многозначительно смотрит на циферблат часов на запястье.

Понятно, мы слишком долго…

— Куда? — спрашиваю у Соболева, когда равняемся с его тачкой.

Я не останавливаюсь, тащу Лизу дальше, но всё же хочу знать о дальнейших планах друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мне позвонил Али, он хочет увидеться, — бесцветно сообщает Кир. — Обрадовался, когда узнал, что мы её нашли.