Цена свободы - Аля Кьют Страница 47

– Тебя это смущает? – Айза задрала бровь.

– В том и странность, что нет. Я словно знаю тебя всю свою жизнь.

– Знаешь, я очень сильно доверяю своим ощущениям. Когда Артур сказал, что у Кирилла появилась постоянная покорная, и он хотел, чтобы мы общались, меня сразу накрыло таким теплом, хотя я боялась, что ты с ним ради денег и влияния. Но сейчас я вижу, что это не так.

– Как ты это видишь? – удивилась я.

– Просто знаю и все. Ты такая хорошая, Дарин. И неопытная. Мне сложно сдерживать свои порывы, зная, что ты нуждаешься в старшем друге. Друге, который в теме. Поэтому спрашивай, и я отвечу.

Я тут же взглянула на Колю. Он, как обычно, делал вид, что глух и нем, но я все равно нажала кнопку, которая поставила между нами преграду.

Айза подняла бровь опять.

– Он ведь в курсе.

– Да, но мне кажется, Николай предпочел бы не погружаться в подробности.

– Согласна. Очень великодушно с твоей стороны заботиться о Коленьке. Итак?

Я набрала воздуха в грудь и выпалила:

– Как у вас с Артуром получается совмещать семью и тему?

Брови Айзы взлетели чуть ли не к кромке волос. Она ждала совсем не этого вопроса, видимо. А потом моя новообретённая старшая подруга начала хохотать.

Она смеялась так весело и звонко, что я невольно сникла. Нет, я не обиделась, но и не заразилась ее весельем. Просто стало как-то неуютно. Айза моментально заметила мой минор и взяла себя в руки.

– Прости, милая. Я не хотела тебя обижать.

– Ничего, – промямлила я не очень убедительно.

– Прости, Дарин. Я ведь не над тобой смеюсь.

– Над кем же?

– Над собой. Правда. Думала, что старую мудрую черепаху уже никто ничем не удивит, а ты смогла. Начинаю понимать, почему Кирилл рушит все свои привычки с тобой.

– Что я такого удивительного сказала?

Я продолжала ворчать, хотя слова Айзы мне льстили и почти успокоили.

– Ты его любишь, – выпалила она. И это не было вопросом.

Я покраснела до корней волос и была рада, что Айза сама начала объяснять, не дожидаясь от меня реакции на свое заявление.

– Признаться, я думала, ты спросишь, играла ли я с Кириллом. Ревность, собственничество, юношеский максимализм и все такое.

Я фыркнула.

– Я знаю, что вы играли втроем и не раз.

– О!

– Он сам мне об этом говорил. И знаю, что… ээээ…

– Что он не принимал меня в дар от Артура, да? Без проникновения. Даже без минета, – подытожила Айза.

Я запыхтела, снова чувствуя, как пылают щеки.

– Про минет не знала, но догадывалась, – брякнула я.

– Ну да. Салманов паталогически моногамен для активного участника БДСМ-комьюнити. Не от мира сего.

– Но он не против посмотреть.

– Ты его так хорошо знаешь, – изумилась Айза. – Сколько вы вместе?

– Три месяца примерно.

– Поразительно.

– Что именно?

– Да все, если честно. Кирилл, который живет с покорной. Ты, такая юная и чистая, но, кажется, готовая служить ему, заботиться о нем.

Я закусила губу. Айза была на редкость проницательна.

– Мне нравилось болтать с тобой в чате, но я готовилась, что в реальности могу разочароваться, а ты пока меня лишь очаровываешь. Тебя не смущает наш визит?

– Немного. Это все, конечно, волнительно и странно для меня, но вы, в первую очередь, гости моего Мастера. Я должна принять вас с радушием и теплом. Тем более, с Артуром мы виделись, а по тебе я фанатею давно и безнадежно. Нет, Айз, я не испытываю негатива. Но, разумеется, немного волнуюсь о совместной сессии.

– Не думай об этом, – посоветовала она. – Мы сейчас просто должны узнать друг друга. И ты всегда можешь отказаться.

– Да, я знаю. А еще знаю, что Мастер не покажет мне ничего, что меня травмирует.

Айза снова улыбнулась. Немного загадочно и одновременно тепло.

– У тебя запрет произносить его имя? – поинтересовалась она.

–Нет, но… – я потрогала платиновое сердечко на ошейнике, – … оно как-то само получается. Я чувствую его постоянно. Постоянно помню…

– Здорово. А я так часто нарушала протокол, называя Артура по имени. – Айза поерзала, морщась, словно от фантомной боли. – Иногда ему приходилось наказывать меня по три раза за день.

– Ужас. – Я передернула плечами.

– Разумеется, я лишалась игр, потому что задница просто горела.

– Не верю, что ты могла ошибаться.

– Все ошибаются, Дарин. Это нормально. Жизнь нам дана именно для того, чтобы ошибаться, исправлять ошибки, становиться лучше.

Я увидела в глазах Айзы столько боли и тоски, когда она это сказала. Думаю, их история не самая простая. Собственно, как и у нас. И мне очень хотелось верить, что я тоже однажды смогу быть такой, как она. Не богатой, шикарной и самодостаточной, а просто… счастливой. Этого у Айзы было не отнять. Я поняла только сейчас, почему она так привлекательна – потому что счастлива и довольна собой, своей жизнью.

Кажется, я тоже начала чувствовать что-то без слов. Просто видела ее гармонию, равновесие и не могла не восхищаться.

– Кирилл всегда очень переживает из-за наказания, – проговорила Айза, вырывая меня из размышлений. – Ты, наверно, сама это видишь. Думаю, никто не заботится о покорной после наказания так, как Салманов.

– Мне не с кем сравнить, – проговорила я неожиданно для самой себя. – Он мой первый Мастер. И первый мужчина.

Глаза Айзы расширились. Мне до боли захотелось рассказать ей все, быть взаимно искренней, максимально откровенной.

– Мастер купил меня, Айз. Я выставила себя на аукцион. Свое тело и свою девственность. Он заплатил за меня пятьдесят миллионов.

Тишина обняла нас. Айза молча переваривала шокирующую новость, а я собиралась с духом, чтобы рассказать подробности. Мне хватило минуты, чтобы набраться смелости. Я говорила всю дорогу до дома. Про Женю, про Гараева, про то, как меня обманули, как я попала к Кириллу и жила у него, как украла деньги, как он наказывал меня, как все поменялось после кнута, как я постепенно стала понимать, что нуждаюсь в доминации, хочу быть покорной, как все это перемешивается с чувствами и потребностью принадлежать моему Мастеру, хозяину во всех смыслах.

Коля остановил машину у дверей дома. Я взглянула на особняк, ища глазами окна игровой, которые были занавешены тяжёлыми плотными портьерами.

После моей исповеди я избавилась от последних страхов, потому что обнажила душу перед Айзой. Что мне теперь обнаженное тело?