Хочу тебя напрокат - Айрин Лакс Страница 45

Только ждать…

Звонок врача заставляет подскочить с места и мчаться в больницу.

За мной слышится перестук каблуков. Супруга старается поспеть за моим размашистым шагом. Прошедшие двое суток Люська провела в доме, стараясь не выходить из комнаты и не попадаться мне на глаза.

Я первым достигаю кабинета, едва не сбиваю врача с ног напором и требовательным взглядом. К его чести, он остаётся стоять на месте, даже не шелохнувшись. Вроде сухой мужичок, но духом крепкий.

— Что с сыном? Что с моим Тимуром? — спрашиваю, даже забыв поздороваться.

— Я просмотрел все снимки и анализы, проконсультировался с ведущими специалистами. Мы пришли к выводу, что крохотное затемнение — это доброкачественное образование. Операбельное.

— Вы пришли к выводу. Проконсультировались. Это уже конкретно? — морщусь.

— Не хочется быть циничным, но автомобильная авария в данном, конкретном случае была только к счастью. Потому что мы вовремя обнаружили изъян и сможем без проблем прооперировать вашего сына. Если вы дадите согласие на операцию.

— Это рак? Рак мозга? — словно просыпается Люська, вставляя свои несколько слов.

— Нет. Это не рак. И никогда им не станет, если вовремя принять меры. Повторюсь, в наше время редко удаётся обнаружить подобные образования на ранних стадиях и ликвидировать их без последствий. Обычно пациенты приходят уже с симптомами, а это означает запущенную стадию.

— Значит, рака не будет? Вы гарантируете? Вы, между прочим, за жизнь нашего сына головой отвечаете! Хан, скажи ему! — грозит Люська.

— Извините. Она нервничает… Поговорим в кабинете?

Врач согласно кивает.

— А ты посиди, возьми себе кофе в автомате. Я сам всё решу, — бросаю Люське, лишь бы она мне перед глазами не мелькала.

— Я не пью кофе. Там кофеин и от кофе зубы желтеют! — морщится Люся. — Это не автомат кофе, это убогое недоразумение! Варит дешёвую бурду.

— А раньше ты едва ли чифирила, — бросаю вскользь. — Ладно, не хочешь пить кофе? Не пей. Здесь будь!

Вхожу в кабинет за врачом и ещё раз выслушиваю его речь: он повторяет диагноз, показывает снимки, в которых я ни черта не смыслю. Из всех слов, что говорил врач, до меня дошло лишь одно: болезнь минует сына, если вовремя принять меры.

Согласно киваю.

— Да, давайте. Что можете сказать конкретного по срокам и требованиям?

— Необходимо только ваше согласие. Сегодня начнём готовить вашего сына к операции — лёгкая диета и покой. Завтра приступим. К нашим услугам высококлассные специалисты и развитое медицинское оборудование.

— Последствия?

— Ваш сын будет здоров. Думаю, это хорошее последствие, правда?

Снова киваю. Да я бы сейчас на всё кивнул, лишь бы Тимурку вылечить. Ведь он кроха совсем, но ему уже грозит операционный стол.

Наверное, сомнение отображаются на моём лице. Врач берёт слово и рассказывает в кратких подробностях, как будет проходить операция.

Снова думаю о том, что дурацкий поступок Люськи позволил обнаружить скрытую болезнь до того, как она начала развиваться. Это хорошо. Может, не стоит сильно на неё наседать? Потом решу…

Телефон в кармане начинает мерно вибрировать. От одного имени на экране «Диана» сердце начинает биться в десятки раз быстрее.

Палец зависает над экраном. Я решаю ответить, чтобы не заставлять ждать напрасно.

— Алло.

— Привет, Хан. Как дела? Может быть, я слишком рано звоню? Но я… — задерживает дыхание, а потом признаётся, словно нехотя. — Я переживаю за тебя.

— Со мной всё в полном порядке.

— Не прикидывайся, будто не понимаешь! — злится Диана. — Ты пропал на несколько дней! Ни звонка, ни сообщения. Зато охраны вокруг моего дома, как у президента. Именно от них я и узнала, что твой… сын попал в аварию. Я знаю, что ты за него переживаешь, и беспокоюсь. За тебя и твоё состояние.

Откидываюсь на стул, растираю ноющую переносицу.

— С сыном всё в порядке. Царапины и пара синяков. Он родился в рубашке, можно сказать.

— Значит, его скоро выпишут? — невзначай интересуется.

За этим вопросом кроется другой. Прекрасно понимаю, к чему Диана клонит. К тому, чтобы я брал то, что потребовал от неё, и отпустил в итоге. А я… не могу. Не хочу отпускать.

Я понимаю, что сам себя загнал в ловушку. Она сжимается всё теснее и теснее. Хочется изнутри взорвать к чертям границы и стены.

— Ди, мой сын ещё какое-то время побудет в больнице. Так необходимо.

— Перестраховываешься?

— Нет. Увы. Но есть причины.

— Проблемы со здоровьем Тимура?

Мне кажется, что в голосе Дианы проскальзывает нотки искренней тревоги и беспокойства.

Я стараюсь не думать об этом, потому что знаю, как Ди смотрит на мой брак и сына — это препятствие, что встало между нами.

Моя Ди — гордячка и принцесса, живущая по девизу «всё или ничего». Она никогда не примет меня с тем багажом, что есть у меня сейчас.

И даже если мысленно сбросить часть багажа, если предположить развод… То сын всё равно останется. Я буду его навещать, воспитывать, принимать активное участие в его жизни. А Ди… Ди будет этого мало. Я не знаю, сможет ли она принять это.

Ей хочется занять меня целиком — и мысли, и сердце. Моя маленькая сердцеедка не захочет делить меня ни с кем, тем более, с ребёнком врага в виде Людмилы.

Всё сложно и легче ничуть не становится.

— Ди, я сейчас в больнице и не могу говорить. У меня дела. Я позвоню. Не жди меня сегодня.

— А завтра? — спрашивает с вызовом и снова колет в самое сердце своей отравой. — Скинь мне расписание на оставшиеся ночи, господин Асадов.

Отключается. Стараюсь дышать и чтобы сердечный мотор работал, как прежде.

Ди не знает о проблеме со здоровьем Тимура. Я и не хочу её в это впутывать. Ей неприятно, знаю. Пусть лучше будет больнее мне.

Я прячу телефон и смотрю на доктора.

— Вы согласны на операцию?

— Согласен. Надеюсь, что всё пройдёт без проблем.

— Мы приложим все усилия. Так же предупреждаю, что иногда может потребоваться помощь и биологических родителей.

— Не понял, — хмурюсь.

— С этим у вас проблем не возникнет, Людмила же здесь, в городе? И в случае необходимости, мы воспользуемся…

— Нет-нет, постойте. К чему эти намёки и акценты на слова про биологических родителей?!

— Как к чему? — удивляется врач. — Я думал, вы просто воспитываете Тимура.

— Я его отец.

— Да, конечно, я всё понимаю: воспитание накладывает ответственность, но…