Хороший плохой босс - Николь Келлер Страница 44

Марк

Я подъехал к зданию прокуратуры, но прежде, чем войти, набираю своего юриста.

– Добрый день, Михаил Геннадьевич. У меня к вам очень важное поручение.

– Я весь во внимании, Марк Валерьевич.

– Будьте так добры, подготовьте дарственную на фирму и оформите все, как надо. Дело очень срочное. Завтра с утра все должно быть готово.

– Но…как же так, Марк Валерьевич? А ваш отец, он в курсе?

– Ну, конечно, в курсе, Михаил Геннадьевич, – произношу, довольно оскалившись. – Это его поручение. Только не надо его беспокоить, звонить и переспрашивать. Отец все же после инсульта, не надо давать ему повод думать, что мы можем с чем-то не справиться. Тем более, пока я ваш непосредственный руководитель, не стоит ставить под сомнения мои поручения.

– Извините, Марк Валерьевич, я никак не хотел оскорбить вас или обидеть. Конечно, я все выполню в срок. А на кого оформлять?

– На Вячеслава, конечно же. Спасибо. И еще: вы можете через ваши связи, скажем так, окольными путями оформить на меня и Лизу визы в Штаты и заказать билеты? Знаю, это не ваша работа, но Жанна сделает все правильно, а мне надо быстро, понимаете? Естественно, ваш труд будет вознагражден.

– Понимаю, Марк Валерьевич. Все будет сделано, не волнуйтесь.

Прерываю звонок и решительно выхожу из машины. Ну что, мои «дорогие и любимые» родственнички, час расплаты настал.

– Добрый день, – весело здороваюсь с присутствующими, буквально с ноги распахнув дверь в кабинет тестя.

– Что ты здесь делаешь, паршивец?! Немедленно выйди, не видишь, у меня совещание?! – орет он, побагровев от злости.

– Вижу, но не могу. У меня для тебя такое интересное видео, что нет сил терпеть, так мечтаю с тобой им поделиться. Да ты не разгоняй народ, зачем? – весело произношу, когда прокурор кивком головы дает всем знак покинуть кабинет. – Вместе бы посмотрели, такое кино, закачаешься!

Швыряю на стол тестю флешку и жду, когда он ее вставит в ноутбук.

– Что на ней? – тесть обескуражен и в смятении: раньше я никогда не позволял себя так с ним вести, сводя наше общение до минимума – за годы брака с Аней я виделся с ним раз пять, включая свадьбу.

– На ней мой билет в свободную жизнь. Завтра мы с Аней подпишем документы на развод. И ты мне не помешаешь. И вообще исчезнешь из моей жизни.

– Я тебе не раз уже говорил, сученыш, что никакого развода не будет! – снова багровеет тесть.

– Ты бы не орал так, сначала видео глянь.

Прокурор вставляет флешку, и в кабинете раздаются соответствующие звуки, которые бывают при страстном сексе.

На видео Анечка в ВИП-кабинке клуба самозабвенно отсасывает сразу двум мужикам, в то время как ее трахает сзади третий. Тесть почему-то не смог долго смотреть и отключил видео буквально сразу. Он расслабляет галстук, подрагивающей рукой берет стакан с водой и выпивает его залпом.

– Повторюсь: завтра же нас с Аней разведут. Сам понимаешь, я все же уважаемый в городе бизнесмен, – «пока» – добавляю про себя, но прокурору такие подробности знать не обязательно. – И не потерплю рядом с собой шлюху. Так что о дальнейшем браке не может идти и речи. Так вот, я к чему. Если ты, дорогой тесть, попытаешься мне помешать, или вообще будешь дышать в мою сторону и в сторону близких мне людей, это видео сразу же будет обнародовано в Ютьюб, соцсетях и попадет в руки всех местных и областных СМИ. Сам понимаешь, с должности ты полетишь быстрее, чем пробка из-под шампанского. И вряд ли куда сможешь потом устроиться. А до пенсии тебе еще далековато. Так что быть тебе в таком случае бомжом, дорогой мой без пяти минут бывший тесть. В общем, не тупи и сиди на жопе ровно. Всего доброго.

Прокурор наливает себе еще один стакан воды, а я, ухожу, не оборачиваясь и с чувством выполненного долга от души хлопаю дверью.

Я едва дождался утра, чтобы продолжить свою вендетту. Едва на часах стукнуло девять ноль-ноль, а я уже в кабинете у юриста проверяю дарственную на фирму. Расписываюсь там, где надо, жму руку Михаилу Геннадьевичу:

– Благодарю за оперативность. С вами приятно иметь дело. Вячеславу пока ничего не говорите. Сделайте мне копию, пожалуйста.

Раскладываю бумаги по папкам и в предвкушении еду к отцу.

Дом меня, как всегда, встречает гробовой тишиной, кристальной, музейной чистотой и своей бездушностью.

– Марк? Что-то случилось? – у меня дежавю: моя мать снова спускается с лестницы, как английская королева, и снова задает тот же вопрос.

– Случилось. Отец у себя?

– Марк, непозволительно так шутить про отца! – возмущается мать, и это первая эмоция, которую я вижу на ее лице за много лет.

– А кто тебе сказал, что я шучу? Я абсолютно серьезен.

Стоило мне открыть комнату, как на меня обрушиваются запахи медикаментов, затхлости и безысходности. Врачи говорили, что после инсульта отец неплохо восстановился, но все равно он ходит недолго, да и то с тростью, а в худшие дни его мать возит на инвалидном кресле. У него все равно одна рука практически не слушается, и речь немного заторможена. Если я раньше относился к отцу со снисхождением, то сейчас не испытываю ничего, кроме ненависти и отвращения.

– Здравствуй, папа. Ну, как ты тут поживаешь? – обвожу рукой комнату, пристально глядя в глаза этому некогда властному мужчине. Сейчас же он жалок. Но даже и этого не достоин. Ну, что ж, у меня для него заготовлен бомбический сюрприз.

– Что за тон, Марк? – визгливо возмущается мать, но я останавливаю ее взмахом руки. Мать, видимо, догадывается, что происходит что-то из ряда вон и тут же замолкает.

– Привет, Марк. Как дела на фирме? – скрипит отец, удобнее устраиваясь на подушках.

– Ну, сразу к делу, так сразу к делу. У тебя больше нет фирмы, папочка.

Воцаряется мертвая и тяжелая тишина. Мать охнула и осела на стул, прикрыв рот рукой. Отец смотрит на меня во все глаза, хватая воздух ртом. Мать опомнилась, подскочила и протянула ему стакан воды. Какая трогательная преданность. Интересно, она останется такой же, когда узнает, что отец трахал ее невестку? Более того, сделал ей ребенка?

– Говори, что произошло, я подумаю, чем можно помочь. Может, позвоню, куда надо.

Я встаю со стула, прохожу к окну и распахиваю его настежь, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Надо заканчивать этот цирк, не могу находиться в этой вонючей клетке.