Мужья для ведьмы, или Покажите мне всех! - Кира Полынь Страница 43

Коул

— И что же? Просвети меня.

Коул долго молчал, размышляя, стоит ли рассказывать о таких серьезных вещах без братьев? В конце концов, это непосредственно касалось их всех, вместе и по отдельности. Он, конечно, может рассказать о том, что его отношение к Даре предопределено, но будет ли ей этого достаточно?

Вряд ли.

Зная женщин хотя бы немного, любой здравомыслящий мужчина мог впитать их догмы в подкорку, отталкиваясь не от своих, а от чужих принципов. Хвала богине-кошке, но уж это мать вдолбила в него еще с грудным молоком! И если применять знания на практике, то Даре будет мало его необходимости в ней. Она не кошка, чтобы с легкостью принять и понять привязанность пары.

— Я не должен говорить об этом в одиночку, — честно признался он, не став лукавить. — Это касается всех нас, и отвечать на твой вопрос мы тоже должны вместе.

— У меня такое чувство, что вы от меня что-то скрываете.

— Так и есть, — согласился Коул, покрепче обхватывая руками тонкую женскую талию.

Он рассчитывал, что ведьма возмутится, стряхнет с себя его руки и вскочит на ноги, гневно стреляя глазами. Но девушка, напротив, еще расслабленнее разомлела в его руках, молча вглядываясь в зеркало водной глади.

Ее дыхание было ровным, спокойным. Сердце не отбивало нервозные ритмы и стучало громко, но чисто. Пытаясь ухватиться за ощущения своей пары, Коул ловил только тишину и покой, испытывая непередаваемые чувства.

Его пара! Доверчивая! Нежная! Так спокойна и тиха, что гордость за свою кошачью морду брала верх, подталкивая опустить подбородок на темную макушку и шумно втянуть сладкий ягодный аромат. Кот это и сделал.

Дара отреагировала быстро, слегка погладив костяшки мужских пальцев на своем животе, и к витающему в воздухе запаху добавился еще один. Не менее сладкий, но более острый, словно горячая специя, тянущийся и тягучий, будто расплавленный мед.

Коул уже знал, что это за запах. Это чистая концентрация его пары. Так она его желает, так она дает ему согласие на любовь и ласку.

— Коул?

— Мм?

— А ты братьям сам рассказал?

Мозги в голове усердно заработали, пытаясь понять, о чем речь, и выдергивая кота из сладкого дурмана. Но, сообразив, он поторопился оправдаться:

— Нет, они сами догадались. Рассел не дурак, а Дормун ничего другого и не ожидал.

— Точно?

— Дара, ты видела меня в тот момент? Мне кажется, на моей морде большими буквами все было написано.

— И то верно, — хмыкнула девушка. — А как… они отреагировали?

— Спокойно. Все были к этому готовы и знали, что час придет. Головомойку мне, конечно, устроили, за то, что договор не придерживался, но…

— Какого договора?

Внутри все вывернулось наизнанку и вернулось обратно. Длинный язык! Кто за него тянет все время?!

— Коул.

В ощущениях ведьмы затанцевало раздражение. И от того, что договор вообще существовал, и от долгого молчания пантеры, который не спешил делиться подробностями.

В принципе, ничего страшного они не сделали, и, наверное, это единственное, что могло спасти сейчас его шкурку от того, чтобы чародейка сдержалась и не шарахнула его от всей души.

— Когда Дормун застал в твоей постели Рассела, — пантера шумно сглотнул слюну, а девушка на мгновение смущенно втянула голову в плечи, — он настоятельно рекомендовал нам держаться от тебя подальше, хотя бы какое-то время. Пойми его, он не желал ничего плохого! Просто хотел дать тебе возможность привести мысли в порядок!

— А в итоге я покувыркалась с тобой в холле, решив не терять времени.

Интонация, с которой это прозвучало, немного царапнула кошачью гордость, но Коул промолчал, не став оправдываться.

— Я тогда попросила у мамы рецепт успокоительного для разговора с вами, но она, видимо, не так меня поняла и прислала возбудитель. У меня голова трещала по швам от того, как я хочу сейчас хоть кого-нибудь, и ты так удачно вернулся в Эл-Истон.

Шум в голове кота нарастал. Паника начала затапливать шлюзы, угрожая потоплением, и перед глазами замельтешили красные точки. Сейчас она скажет, что это была ошибка. Что она обдумала все произошедшее и убедилась: у них ничего не выйдет. Он не нужен ей ни сейчас, ни потом, и его парность, проснувшаяся так некстати, сгубит его в печальном и горьком огне одиночества.