Копия моего мужа - Ольга Джокер Страница 43

— Где ты так долго пропадала и почему не выходила на связь? — возмущается Дашка, едва слышит мой голос в телефонной трубке.

Я прижимаю мобильный к щеке и слабо улыбаюсь.

— Прости, Дашут. Я потеряла телефон и никак не могла позвонить тебе раньше.

— Это твой новый номер? — уточняет подруга.

— Нет, я взяла мобильный у домработницы Тахирова. Как только обзаведусь личным телефоном дам тебе знать. Но ты не волнуйся, с нами всё в порядке.

Хочется добавить, что уже в порядке, но я вовремя прикусываю язык и замолкаю. Возможно, я всё расскажу Даше всё при встрече, но это будет позже, когда я смогу здраво рассуждать и спокойно об этом говорить.

— Мне нужно многим с тобой поделиться, — вздыхает подруга. — Давай встретимся на следующей неделе?

Сегодня на улице стоит отличная погода. Зимнее солнце, конечно, не греет, но однозначно прибавляет настроения и сил. Я качу коляску по припорошенной снегом дорожке и слушаю родной голос подруги. Она сокрушается по поводу мамы, которая опять пошла по наклонной и расстраивается насчёт придирок шефа. Хочется утешить ее лично, но сейчас, увы, не могу. Мы договариваемся встретится в ближайший четверг и после этого я со спокойной душой кладу трубку.

На ночной сон Надюшка укладывается достаточно быстро и без истерик. Свежий воздух и длительные водные процедуры в джакузи сделали своё дело. Спустя пять минут после засыпания я перекладываю спящую дочку в детскую кроватку и тут же слышу голос Тахирова в коридоре. Он вернулся. Как обычно поздно — после десяти вечера.

Я слышу как Рустам проходит мимо моей комнаты разговаривая с кем-то по телефону — голос негромкий, но достаточно строгий и требовательный, что заставляет меня начать волноваться за наш с ним предстоящий разговор раньше времени.

Я смотрю на себя в зеркало и недовольно качаю головой. Неделя непредсказуемой голодовки явно сказалась на моем внешнем виде — все вещи стали на несколько размеров больше, а тон кожи теперь бледнее обычного. Я расчесываю непослушные вьющиеся волосы, наношу на губы немного блеска и подкрашиваю ресницы тушью. Одежду тоже решаю сменить — вместо бесформенного свитера надеваю красную рубашку в клетку, после чего на носочках выхожу в коридор.

Я иду по голосу Тахирова. Безошибочно определяю, что он находится не в своей комнате, а в кабинете, продолжая вести напряженный диалог по телефону. Ладошки моментально влажнеют, а во рту становится сухо словно в пустыне. Чтобы не выглядеть шпионкой, подслушивающей под дверью чужой разговор, тихо стучу.

Тахиров открывает моментально. Взгляд чёрных глаз без стеснения скользит по моему лицу и фигуре, вгоняя меня в краску. Он едва заметно кивает, приглашая меня пройти в кабинет и присесть, а сам подходит к окну и продолжает слушать собеседника, сжимая телефон пальцами до побелевших костяшек.

— Аркадий Вячеславович, я же просил разобраться с этим немедленно. Почему Вы заставляете меня усомниться в собственной компетентности?

Я занимаю указанное им место и послушно складываю руки на коленях. Делаю вид, что рассматриваю старинный позолоченный глобус, который стоит на столе Рустама, а сама глубоко дышу и пытаюсь привести своё нервное состояние в норму.

— Ладно, но жду максимум до завтра. Всего доброго, — с этими словами Тахиров отключается, бросает трубку на стол, заставляя меня вздрогнуть и наконец обращает своё внимание на мою скромную персону.

Пытаюсь сглотнуть, но огромный колючий ком будто застрял у меня в горле.

— Я пришла поговорить, — прокашливаюсь и выравниваю спину.

— Весь во внимании, — произносит Тахиров без тени улыбки.

После разговора с неизвестным мне собеседником он выглядит раздраженным, но на мне, к счастью, не отыгрывается. Рустам не садится напротив, а продолжает стоять у окна сунув руки в карманы брюк и не прекращает изучать меня пытливым взглядом. Мне было бы гораздо проще, если бы он перестал так на меня смотреть, но Тахиров и не думает заканчивать.

— Я уже говорила, что безумно благодарна тебе за помощь — моей огромной ошибкой было довериться Иракли. Банально, но я запуталась. В себе, в тебе, во всей сложившейся ситуации, — тяжело вздыхаю и качаю головой.

Слова прощения даются мне непросто, особенно когда Тахиров молчит и не произносит в ответ ни слова.

— Ещё раз прошу извинить меня за то, что тебе, возможно, пришлось понести сильные финансовые потери. И я пришла сказать, что могу выйти на работу уже со следующей недели.

— Зачем? — хмыкает Рустам.

— Я могла бы начать возвращать тебе потраченные денежные средства.

Теперь лицо Тахирова озаряет открытая искренняя улыбка. В уголках его глаз появляются мелкие морщинки и мне достаточно непривычно видеть его таким весёлым. Но улыбка ему однозначно идет. Делает живым и ещё более притягательнее…

— Долго придётся работать, Лера, — произносит наконец Рустам.

Он подавляет в себе улыбку и делает несколько твердых шагов к массивному письменному столу из красного дерева. В чёрных бездонных глазах плещется загадочный огонёк. Он упирает ладони о стол и опускает свой взгляд немного ниже — к верхним расстегнутым пуговицам на моей рубашке.

— Рада, что смогла развеселить тебя, Рустам, — стойко выдерживаю эту пытку не для слабонервных и складываю руки на груди. — По правде говоря, я не понимаю о какой конкретно сумме идёт речь, но готова попытаться.

— Кем хочешь работать? — неожиданно спрашивает Тахиров склоняя голову чуть набок.

— Я умею только лишь танцевать, — признаюсь честно, хотя откровения с ним даются мне сложнее и сложнее.

Тахиров несколько секунд выжидает и молчит, раздумывая над моим предложением.

— Если тебе хочется работать — ты можешь заниматься любимым делом, но не для того, чтобы отдавать мне долг, — наконец произносит он негромким хрипловатым голосом. — Мне не нужны от тебя деньги, Лера.