Порочный ангел - Аля Кьют Страница 41

— Не здесь.

Я захныкала, как капризная глупая девочка, не желая никуда ехать, чтобы проститься с невинностью. Слава богу, и не пришлось.

Москвин просто поднял меня на руки и отнес в спальню. Красивую, старомодную, с большим комодом и огромной кроватью. На нее Глеб и уложил меня. Бережно, аккуратно, словно я была хрустальной, очень хрупкой. Я приподняла бедра, позволяя ему стянуть с меня джинсы и трусики одновременно. Он бросил их рядом на стул, стал медленно расстегивать пуговицы рубашки, не сводя с меня глаз. От этого взгляда я дрожала и ежилась. Нетерпение смешивалось с возбуждением и какой-то смелостью, отвагой. Той самой, что на грани со слабоумием. Пусть так, но я точно знала, что не пожалею.

— Не обижайся, но я больше не буду спрашивать, уверена ли ты, малышка, — проговорил Глеб, обжигая мою кожу поцелуями, лаская руками.

— Серьезно? — не могла не усмехнуться я, — Значит, ты уже заткнёшься и трахнешь меня, наконец?

Москвин прикусил кожу у меня под грудью, заставляя корчиться и хихикать.

— Значит — да, — ответил он с улыбкой в голосе.

Я запустила пальцы ему в волосы и окончательно расслабилась, принимая согревающую изнутри негу и ласки Глеба. Я перестала сопротивляться ему и себе. Это оказалось так просто и приятно. Просто наслаждаться, довериться ему, позволить все.

Москвин не спешил. Он целовал меня долго и нежно, потом страстно и пламенно. Мне нравилось чувствовать его губы на своих губах, трогать его язык своим отвечать на поцелуи и тереться пахом о его эрекцию, провоцируя и поторапливая.

Я вся горела, когда Глеб, наконец, коснулся меня между ног. Он прикусил сосок и нажал на клитор, заставляя меня кричать и дергаться. Кажется, несколько таких фокусов, и я кончу, но пальцы Москвина стали нежно гладить, снова растягивая удовольствие. Ему нравилось дразнить меня, изводить до безумия.

— Все будет быстро, детка, — прошептал Глеб мне в губы. — Держись за меня. И расслабься.

Послушно сжав его плечи, я приготовилась к боли. Глеб широко развел в стороны мои ноги.

— Расслабься, Лесь, пожалуйста, не зажимайся, — продолжал он уговаривать чувственным шепотом.

Головка коснулась моей влажной плоти, и я выдохнула через рот, стараясь не бояться, не напрягаться, как он просил. Глеб снова ласкал меня самым кончиком, как в ту первую ночь, когда я спала в его постели. Его член скользил от клитора до входа, заставляя меня забыть о страхе и боли. Я хотела только удовольствия, хотела больше, хотела все.

Он вошел в меня быстро и резко, как и обещал. Я вдавила ногти ему в кожу. Боль была, но не острая, а чуть саднящая, быстро затухающая. Глеб замер, рассматривая мое лицо. Я всхлипнула.

— Больно, Лесь? — спросил он, погладив меня по щеке. — Я могу…

И он начал отстраняться.

— Нет, — закричала я так, что нас услышали в Ватикане. — Не больно. Почти. Капельку. Пожалуйста… Еще…

Глеб застонал и накрыл мои губы поцелуем. Он был глубоким и страстным. Москвин взял меня за бедра и стал медленно двигаться.

— Хорошо, малыш? Тебе хорошо? — шептал он мне в губы, полубезумным шепотом.

— Да. Очень. Сильнее, — просила я, сжимаясь и жадно желая больше.

Глеб не прекращал целовать меня и что-то бормотал. Я бы очень хотела видеть его лицо в этот момент, но мои глаза так и закатывались от удовольствия.

— Кончи, Лесь. Для меня, моя хорошая.

Я захныкала, чувствуя его палец на клиторе и толчки, которые стали мощными и глубокими. Обняв Глеба крепче, я сжалась и расслабилась, позволяя напряжению растечься жидким электричеством по моему телу. Москвин тут же стал сбавлять скорость, позволяя мне вдоволь насладиться разрядкой и максимально долго не отпускать затихающие всполохи удовольствия.

Только когда последняя судорога промчалась по моему телу, он еще несколько раз сильно толкнулся и вышел, кончая мне на живот.

Первой мыслью было заглянуть к гинекологу по приезду домой, чтобы выписал таблетки. Я хотела чувствовать Глеба внутри до конца, хотела, чтобы он был во мне и не портил себе оргазм лишними движениями.

О том, что вряд ли у нас вообще будет продолжение, я не думала. Не сейчас.