Неверная - Марианна Кисс Страница 40

Когда дверь лифта полностью открылась, я испуганно обернулась. Не понимаю, что я собиралась увидеть позади себя. Я вышла из лифта и неуверенно шагнула навстречу.

Не хотелось, чтобы кто-то из соседей увидел, как я разговариваю с ним, прямо стоя рядом со своей квартирой. Люди разные и мысли их разные. Не стоит искушать судьбу.

— Что ты тут делаешь? — с волнением в голосе проговорила я.

— Тебя жду.

— Зачем?

Я остановилась, не могу же я открывать квартиру при нём, если открою, он обязательно войдёт.

— Так и будем стоять? — в его голосе именно то чего я так боялась.

— А что ты предлагаешь?

— Предлагаю войти в квартиру и поговорить. Если хочешь, пойдем поговорим у меня. Поторопись, решай, а то вдруг кто-то нас увидит. Ты же этого боишься.

Да, я представляю, что будет, если пойду в его квартиру. Всё сначала, а не могу, я должна сопротивляться, ради семьи.

Быстро подошла к двери и открыла. Он вошел. Осмотрелся, обернулся на меня. Я тоже вошла, дверь не стала закрывать на замок, чтобы дать ему понять — ничего не будет.

— Что будем делать?

— Ты хотел поговорить, — требовательно сказала я, показывая всем своим видом, что я вообще не хочу разговаривать.

Он остановился у стены, оперся плечом и осмотрел меня с ног до головы.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Этого сурового взгляда я не могла выдержать. Отвернулась, кинула сумку на диван. Прошла к кухонной стойке. Я вообще не знала, куда себя деть. Как показать ему, что мне неприятен этот разговор. Это требование, обращённое к моему сердцу, как я могу его не выполнить? Но должна не выполнять…

Что говорить?

Я присела у стойки.

— Почему ты молчишь? — в его голосе грозные нотки.

— Я не знаю, что сказать.

— Ну уже скажи что-нибудь.

— Я не могу переехать к тебе, — выдавила я.

— Если ты боишься мужа, не волнуйся, я смогу тебя от него защитить. Тебя и сына.

— Он его отец. От него не надо защищать сына.

— Ну хорошо тебя.

— Я не боюсь его, и не могу представить, как это будет, — я протянула руку к Платону, как бы в отчаянии, показывая, что не могу, — пойми меня, я не могу, у нас семья. У нас ребёнок.

— Я это понимаю, и не тороплю тебя. Поговори с ним, я умею ждать.

Я чувствовала себя разрывающейся между двумя ответами и каждый из них важен.

— Что тебя тут держит, ведь ты его не любишь? — настаивал Платон, — Если захочешь, я немедленно, прямо сейчас продам эту квартиру, куплю дом, всё как ты скажешь. Ты будешь жить лучше, чем с ним, я тебе это обещаю.

— Я не хочу ломать жизнь своему ребёнку.

— Да с чего ты взяла, что она сломается? — он повышал голос и это разрывало мне сердце.

Я страшно хотела к нему.

— Потому что без него я не уйду, но его дом тут, тут его отец, — пыталась я объяснить свою позицию.

Платон постоял немного молча, потом подошел ко мне совсем близко. Тронул меня за подбородок и мне пришлось смотреть ему в глаза.

— Я люблю тебя, и хочу, чтобы мы были вместе. Жили вместе, пили по утрам кофе, кушали обед, спали вместе, занимались любовью. Ты хочешь этого?

— Да, хочу.

Совершенно искренне я ответила.

Конечно я этого хотела, быть с ним обнимать его, любить. Конечно хочу.

— Тогда в чём дело? Давай я поговорю с ним. Я понимаю тебе тяжело. Значит это сделаю я.

— Не нужно, я поговорю, не волнуйся.

Он прижал меня к себе, и мы надолго замерли в объятьях, как будто понимая что-то такое, отчего всё совсем не так легко как кажется.

Потом я вздрогнула от звука телефона, спохватилась, отодвинулась от Платона и сказала:

— Всё, уходи, я поговорю, обязательно поговорю.

Когда дверь за ним закрылась, я прижалась к ней спиной и отошла только тогда, когда снова зазвонил телефон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍