Гадкий лебедь для босса - Анастасия Бельская Страница 40

Аврора

Я хорошо помню слова мамы о том, почему мой отец достиг таких высот в бизнесе. Железная хватка, бескомпромиссность в важных вопросах, умение четко и жестко руководить людьми — все это составляло неотъемлемую часть того положения, которого достиг Влад Ветошкин сейчас.

Но было и еще кое-что, что любила подчеркивать моя мама в любой сиуации.

Чуйка.

На гнилых, подлых людей, «грязные» договора, обходные схемы и просто на любое желание конкурентов его обдурить.

Я никогда до конца не понимала, как это — нутром угадывать подставу.

Всегда думала, что мать немного преувеличивает — слишком сильно она любила мужа, чтобы без розовых очков смотреть на его лидерские качества.

Но сейчас, глядя на запертую дверь Орловского кабинета, меня не покидало стойкое чувство тревоги, что что-то не так. И это самое ощущение возникло сразу после прихода Станиславского с сестрой.

Поэтому я в напряжении жду, чем закончится встреча, и молюсь, чтобы Макс отказался от сделки.

— Все, договорились, Максим Олегович, — слышу раскатистое урчание Станиславского, и подпрыгиваю, когда дверь кабинета распахивается, — документы пришлю на подпись завтра утром. Думаю, мы отлично сработаемся.

Он улыбается, перенаправляя все свое обаяние на меня, а Ксения рядом сияет ярче начищенной сковородки.

И я, наверно, параноик, но сейчас готова поклясться чем угодно, что вижу на ее лице облегчение.

— До связи, — кивает Макс, и недовольно глядит на Андрея.

Кажется, он хочет сказать что-то еще, но его телефон начинает надрывно звонить, и Максим, чертыхаясь, закрывает дверь.

А Андрей тут же пользуется моментом, и наклоняется над моим столом.

— Аврора, — он вновь добавляет бархата в свой голос, но, в отличие от прошлых разговоров, на меня это уже не действует, — я понимаю, что на корпоративе у нас с вашим отцом вышло все не очень гладко. Но, может, вы не откажете мне в ужине, и мы поговорим обо всем не под надзором вашего босса?

Он слегка улыбается, взглядом указывая на закрытую дверь, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не ляпнуть грубость.

Потому что вообще не понимаю, как с первого взгляда не определила его гнилую прослойку.

Кажется, только после того, как он стушевался при моем отце, а следом — при Орлове, я посмотрела на мужчину трезво, и уже никакие красивые черты лица или сладкие речи не могли скрыть, какой трус на самом деле передо мной.

— С удовольствием, — вопреки своим мыслям, отвечаю я, — только вот на ужин не получится. Как на счет обеда?

На лице Андрея расплывается сияющая улыбка, и он кивает, пока Ксения закатывает глаза позади.

— Ресторан «Ящерка». Я заеду за вами…

— Не стоит. Сама доберусь, — быстро прерываю, слегка нервно оглядываясь на дверь, и молясь, чтоб Максим не застал нас за разговором.

Кажется, Станиславский думает примерно о том же, потому что снова кивает, и, наконец, выпрямляется от моего рабочего места.

— Жду вас там, красавица, — мурлыкает он, а мне хочется прищелкнуть степлером его губы вместе, чтоб не слышать больше любезностей в свой адрес.

Я не верю теперь этому мужчине даже на чайную ложку из посеребренного металла. Может, во мне проснулась унаследованная от отца чуйка, а может, что-то еще, но даже его симпатия ко мне теперь под большим вопросом.

Ничего, скоро я обязательно все узнаю. А пока…

Провожаю гостей внимательным взглядом, улыбаюсь прищурившейся Леночке, и под теперь уже ее недовольные очи ускальзываю в кабинет Максима.

Он чуть улыбается при виде меня, и кивает на стул напротив, все еще разговаривая по телефону.

А я усиленно размышляю, слушая его ругань какого-то подрядчика, и принимаю решение сперва обсудить все с Максимом. Потому что, хоть я и решила все выяснить самой, в наших отношениях пока не было места для недоверия.

И приносить его сюда первой мне совсем не хочется,

— Как они меня заебали, — устало произносит Макс, кладя трубку на стол, и направляясь сразу ко мне, — еще только утро, а меня уже тошнит. Малыш, может, закажем вечером еду, и потрахаемся под глупую комедию?

Он говорит все это с хитрым прищуром, зная, как мне нравятся эти его прямолинейные словечки. Без намеков и пошлых ухаживаний. Он просто хочет оказаться со мной вечером голыми, под одним одеялом, и точно знает, что я хочу того же.

— Ты действительно подпишешь контракт со Станиславским? — усилием воли перевожу тему я, потому что это сейчас важнее.

— Почему тебя это волнует?

От игривости Макса не остается и следа, и теперь он — мой начальник, который внимательно ощупывает меня взглядом, пытаясь понять, в чем дело.

— Я не знаю, — честно выдыхаю, сжимая кулаки на коленях, — не нравится мне их тандем с сестрицей. Ты вообще видел ее рожу? Она точно что-то замышляет, тут и к гадалке не ходи.

— Может быть. Только скажи, ты так считаешь потому, что Ксения моя бывшая, или действительно видишь подвох в сотрудничестве с ними?

Что?!

Я вскакиваю с места, и смотрю на Макса со злостью, что мгновенно вытесняет все благие цели из головы.

— Ты в своем уме, Орлов?! Или тебе кажется, что весь мир крутится вокруг такого пупа Земли, как ты?! Мне, знаешь ли, абсолютно насрать, сколько бывших у тебя было, я волнуюсь за дело своего отца, придурок, которое ты можешь подставить…

Я не успеваю продолжить, потому что уже даже не сижу на стуле.

Макс рывком опрокидывает нас обоих на пол, впиваясь в мой рот, и затыкая поток яда, что плещет наружу.

— Глупая зараза, — шипит он мне в лицо, весьма ощутимо кусая за губу, — с чего ты, блять, взяла, что я так думаю?!

Он садится, утягивая меня за собой, и мы оба тяжело дышим, распаленные всего одним поцелуем, и теперь не знающие, как справится с возбуждением.

— Трахну тебя вечером, — обещает мне мой босс, проводя языком по укушенной губе, — раз уж ты так не хочешь быть замешанной в связи со мной здесь.

Я киваю, хотя сейчас думаю об этом в последнюю очередь. Да я вообще сейчас не способна связно мыслить, если уж на то пошло! Хочется просто прижаться к мужчине покрепче и ощутить все то, что он провернул со мной этой ночью.