Его невинная заложница - Лавли Рос Страница 4

Я вновь опускаю взгляд в пол, чтобы не рассматривать Армана слишком откровенно и не дать ему повода. Я не знаю, каким будет наказание, но если он даст выбрать… лишь бы без боли. За две недели, что я тут, он ни разу не применял ко мне силу, но я помню, как один из парней отвесил мне пощечину, а он ничего не сказал. Было больно. И страшно.

И я не знаю, что будет сейчас. Отчитает за то, что слишком откровенно танцевала? За то, что не отстояла себя и все-таки пошла в кабинку? Что он сделает? Неизвестность меня убивает, но Арман молчит. Молчит и не двигается. Кожу невыносимо жжет, потому что я знаю, что он смотрит. Оценивает, или просто думает, как наказать. А, может, рассчитывает, что я смогу выдержать, а на чем сломаюсь. По-настоящему.

— Ты как тут оказалась? — глухо говорит он, и я замечаю, как он достает из кармана пачку сигарет и зажигалку.

— Дикий привел, — тихо говорю я и не решаюсь продолжить, пока он не скажет.

— Дальше, — быстро говорит он и достает сигарету, поджигает и делает глубокую затяжку, выпуская вслед за ней дым.

— Я сказала, что ты запретил ходить в ВИПы, — произношу вполголоса. — И что себе меня оставил, — добавляю, набравшись смелости.

— И-и-и-и? — тянет Арман.

— Он не послушал, — говорю я. — Привел меня сюда.

Арман молчит. Больше ничего не спрашивает и делает очередную затяжку, выпуская дым в комнату.

— Насильно? — вдруг спрашивает он.

Я киваю и думаю, стоит ли говорить, что Дикий предлагал свою защиту, если я соглашусь с ним спать. В конечном счете решаю, что не стоит. И так, судя по всему, Арман спросит именно с Дикого, а усложнять ситуацию я не хочу. Я, конечно, не самая желанная баба мира, но свое мужчина вряд ли просто так отдаст, да и не понравится ему, что парни так спокойно перетягивают канаты и обходят его запреты.

За гробовым молчанием в комнате следует глухой удар по столешнице, от которого я подпрыгиваю и делаю шаг назад. Поднять голову и взглянуть в наверняка разъяренное лицо Армана, не решаюсь. Да мне и нельзя без разрешения.

В первый день моего прибытия сюда, мне четко определили границы. Мое дело — танцевать для толпы. Пока только танцевать, дальше посмотрим, сказал тогда Арман. Парни были против. Почти каждый был готов выложить кучу денег, чтобы трахнуть меня первым, но по какой-то причине он не дал этого сделать.

Я до сих пор не знаю, что сделала Яна. Только вот сегодня услышала, что-то о брате Армана. В последнее время сестра отдалилась от меня. Перестала вовремя приходить домой и отвечать на звонки, иногда могла пропасть на несколько дней, но в итоге приезжала со счастливой улыбкой. Я думала, она нашла парня, пыталась ее разговорить, но она лишь улыбалась, иногда слишком подозрительно. Вот только сейчас я поняла, что вряд ли она нашла нормального парня. И тем более вряд ли он делал ее счастливой.

Наверняка, с меня потребуют информацию, а я не знаю. Ничего не знаю. Ни что говорить, ни что рассказывать. И с ней связаться тоже не смогу.

— Тебя больше не тронут, — заявляет Арман и бросает сигарету в пепельницу, правда, достает из пачки еще одну и снова подкуривает.

Я, наверное, должна сказать спасибо, но молчу. Что мне до игр богатых самцов, до его власти над парнями, которых он же и крышует.

— Даже спасибо не скажешь?

— Спасибо.

— Смотри мне в глаза, — снова тот же приказ.

Повторяется.

Я поднимаю голову и встречаюсь с его глазами. Арман умело выпускает клубок дыма в воздух и молчит.

— Что с тобой делать? — внезапно спрашивает. — Стас будет ждать наказания.

— Он должен его увидеть? — глухо спрашиваю я, а сама осознаю, что наверняка выгляжу жалко.

Испуганная, с черными глазами и приоткрытым ртом от удивления, но какой мне быть? Я с ужасом жду его вердикта. Жду, когда в его голове сформируется правильное наказание. Достойное меня.

— Желательно, — вдруг отвечает на вопрос Арман, и я чувствую что-то непонятное.

В груди неожиданно щемит, а голова туманится. Я представляю наказание, которое может устроить Арман. Что не представлю, все вызывает во мне волну протеста и страха. А еще я боюсь боли. С детства, потому что тогда мне доставалось больше всех. Я всегда брала вину за сестру, говорила, что это не она, а я. И наказывали меня. Вначале просто шлепали по попе, потом, когда проступки стали серьезнее, меня били ремнем. Было больно и страшно, но я упорно продолжала брать вину на себя. Как и сейчас. Я знаю, что мне достаточно сказать о сестре-близняшке, как решение Армана изменится. Он будет искать ее, настоящую виновницу.

По крайней мере, я так думаю.

— Что с тобой? — вдруг спрашивает Арман, тушит сигарету в пепельницу и подходит ко мне ближе. — На меня смотри, сказал! Что такое?

— Я… — запинаюсь и чувствую подступивший к горлу ком. — Я боюсь боли, — вдруг резко выдаю я. — Боюсь, — уже со слезами на глазах, потому что просто не могу контролировать их. Я плачу, не истерю, не кричу, лишь плачу и закрываю лицо руками, ожидая ударов.

Арман вдруг хватает меня за руки и уводит их от лица, а я сопротивляюсь, борюсь и шепчу: