Серебряный ублюдок - Джоанна Уайлд Страница 39

«Возьми её», — шепчет мой разум. — «Нагни Бекку над тем столом и трахни её, пока она не закричит. Когда Блейк и Коллинз прибегут на помощь, ты сможешь застрелить их и увезти её в горы. Сделай это».

Иисус. Мне нужно срочно собраться. Немедленно.

Бекка ополаскивает волосы ещё раз, а потом оборачивает мои волосы полотенцем. Я встаю на дрожащих ногах и иду в гостиную, где ранее сидел на стуле Блейк, дразня меня.

— Закрой шторы, — выдаю я, скрипя зубами. — Люди могут видеть каждое твоё движение, если ты не знала. Здесь чёртов аквариум.

— Я бы больше волновалась об этом, если бы кто-нибудь вышел на улицу в Каллапе, — тихо отвечает она. — Все уже закрыто и люди сидят по домам, Пак.

— Закрой, бл*дь, шторы, — повторяю я, в горле стоит ком.

Бекка пожав плечами, повинуется, а мои глаза не упускают возможности проследить за её изящной фигурой, когда она идет к окнам. Девушка просто идеальна. Как танцовщица. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы увидеть её танец на шесте. Я солгал ей на днях, когда сказал, что смогу со спокойствием наблюдать, как она выходит замуж, заводит семью и живет нормальной жизнью…

Я не такой человек.

Я играл в игру, притворяясь тем, кем я не был, потому что это было правильно. Я не солгал ей об одном — я определённо не тот парень, который поступает правильно. И никогда им не был. Теперь многие вещи становятся для меня предельно ясными, потому что я точно знаю, что мне нужно сделать дальше.

Оставить Бекку в покое.

Пусть она живёт нормальной жизнью с милым, нормальным мужчиной, который будет работать на обычной работе и приходить домой вовремя. Прошлой ночью я даже сделал это. Я позволил ей уйти от меня, вместо того, чтобы тащить её в свою кровать, где ей самое место.

Но сегодня вечером все полетело в трубу.

— Хорошо, — говорит она, вставая позади меня.

Она еще раз проходится полотенцем по моим волосам, затем убирает его. На место полотенца приходят ее пальчики, они легко перебирают мои волосы.

— Как ты хочешь их постричь?

— Что?

— Твои волосы? Как ты хочешь их подстричь?

— Эм, мне всё равно, — умудряюсь ответить я, голова кружится. — По твоему усмотрению.

Бекка успокаивается.

— Ты ведь не хотел стричься, правда?

— Ох, я хотел этого, — бормочу я, и мои слова не правдивы на сто процентов. — Ты, бл*дь, понятия не имеешь.

— Я думаю, это плохая идея, — отвечает она нерешительно. — Знаешь, я выпила четыре бутылки пива сегодня вечером. Может, нам просто стоит отправиться в постель.

Слова падают словно неподъемные камни.

— Постель рулит.

Она нервно смеется.

— Не могу поверить, что только что это сказала.

— Да ладно, — говорю я, поймав её за руку и потянув на себя.

Бекка встает между моими расставленными ногами, протягивая руку, чтобы снова поиграть с моими волосами. Её взгляд немного остекленевший, а соски твёрдые, как камни, их хорошо видно через промокшую часть ее майки.

Приличный мужчина предупредил бы ее об этом.

Вместо этого я оборачиваю руки вокруг её талии, притягивая ближе.

— Как, по-твоему, мне стоит подстричься?

— Никак. Сейчас итак все идеально — небрежные и распущенные. Тебе идёт.

Удерживая её взгляд, я пробегаю руками вверх по её бокам, пока мои большие пальцы не достигают нижней части её груди. Она покачивается, и я, стянув ткань футболки, ловлю её. Домашние брюки висят на бедрах, оставляя видимой полоску живота. Маленькая впадина в центре взывает ко мне.

— Это плохая идея.

— Вероятно, тебе не стоит тогда забивать себе голову, — отвечаю я.

Её живот пахнет как детская присыпка, а на вкус — как рай. Нужда обжигает мои внутренности, устремляясь пульсирующей энергией в мой член. Я не спеша целую её грудь, что не в моем стиле. Одна из причин, по которой я хотел оставаться в стороне, была не просто из-за того, как именно мы встретились, а из-за того, кем я являюсь. Я не говорю сладких словечек, не занимаюсь любовью и всякой ерундой. Я люблю жёсткий и грубый секс, без сдерживания. На протяжении многих лет я отпугиваю женщин, но это никогда не беспокоило меня. Если они не могут дать мне то, чего я хочу, они бесполезны.

Бекке нужна нежность. И вот в этом уже бесполезен я.

Хотя я мог бы притвориться. По крайней мере, ненадолго. Двигаясь вверх, я утыкаюсь в ее мягкость, найдя нижнюю часть ее груди и сосу её. Одна рука опускается на её задницу, обхватывая и массируя, пока она, вздохнув, не наклоняется ко мне. Я нахожу её сосок и облизываю его.

Бекка ахает, её руки крепко сжимают мои волосы.

Всосав ее сосок себе в рот, я пробую его, воображение подсовывает картинки из прошлого, когда мы делали также в последний раз. Тогда я причинил ей боль, но, Иисус, это ощущалось так хорошо. Я чувствую себя виноватым каждый раз, когда думаю об этом, а происходит это очень часто. Ежедневно. Мой член твёрдый как сталь, каждое сердцебиение мучительно отдается в нем. Бекка стонет, и это самый мягкий и сладкий звук.

Это произошло — чудовище внутри меня вырвалось на свободу, убив ложь.

Трахни это милую засранку.

Она взвизгивает, когда я резко встаю, её ноги инстинктивно обвиваются вокруг моей талии, что мне вполне подходит. Мои пальцы вонзаются глубоко в её задницу, когда я толкаюсь между бедер Бекки. Мучительная, тугая хватка моих джинсов чертовски ужасна и удивительна одновременно, потому что мы наконец добились некоторого прогресса в том направлении, какого я действительно хотел.

Продолжая вбиваться в неё своими бедрами, одной рукой тянусь вверх и хватаю её за волосы, грубо закидывая голову назад. Мой рот проходится по шее, кусая, посасывая и облизывая ее, когда она начинает отбиваться от меня.

Пытаясь уйти?

Поздно.

В конце концов, Бекка в моей власти после долгих лет размышлений о ней, в мечтах я дрочил ей на лицо, пока сам сгорал в муках от разочарования. Её невинность и возраст были для меня непреодолимой чертой…

Но она выросла.

Я делаю несколько шагов, бросая нас обоих на диван, накрывая и прижимая её своим телом. Затем, закинув её руки за голову, ловлю ее в ловушку, точно так же, как и в своих больных фантазиях.

— Пак, — стонет она.

Я закрываю ей рот, прежде чем у нее появится возможность сказать что-то еще. Мой язык глубоко ныряет, требуя и клеймя её, также как я буду трахать ее, сразу после того как избавлюсь от нашей одежды. Законы физики подразумевают, что я должен прерваться, чтобы снять свои джинсы, но с каждым касанием бедер, я убеждаюсь, как никогда, что я на своем чертовом месте и должен оставаться именно здесь.