Искушение для Кати - Харли Напьер Страница 38

«За минуты счастья мы платим месяцами боли...»

GAYAZOVS BROTHERS «Плачь, но танцуй»

Выходные были сказочными, незабываемыми и самыми счастливыми в моей жизни... Столько внимания, заботы и страсти... Как же хотелось остановить мгновение, попросить вселенную подождать, но увы, всему приходит конец. 

Кто-то не поверит, кто-то отнесется скептически, но нам было хорошо втроём, и не только в горизонтальном положении, но и по жизни... Всё, как в детстве, те же шутки, интересы, общие радости и печали, правда, теперь это всё было приправлено острыми ощущениями и откровенными ласками. 

Дерзкий, необузданный Глеб и необыкновенно чувственный и ласковый Егор... А между ними я, как катализатор, как та, кто держит в гармонии плюс и минус.

Мы непозволительно расслабились, забыли об окружающих и отгородились от всего мира. Лето заканчивалось, приближалась осень, а это означало, что грядет тяжёлое время. Наши графики не будут совпадать, остаться наедине будет сложнее, придется продумывать каждый выход на люди, придумывать легенды и истории на тему, почему мы всегда втроём и ещё много мелких нюансов, без которых в нашем положении не обойтись.

Я хорошо запомнила тот день. В мелких подробностях и деталях. И потом, не раз прокручивала его в своей голове, проживала на повторе и думала, а можно ли было бы всё исправить, изменить? 

Двадцать восьмое августа... В этот день вечером мои мужчины собирались на футбольный матч, чисто мужской компанией. Играли звёзды Российского футбола, наша сборная против «Зенита». Город гудел по поводу этого события, ещё с утра болельщики сотрясали улицы своими речевками и барабанами. В воздухе пахло адреналином и азартом от предстоящего события.

Поэтому, весь день мы проводили втроём, дома у Самойлова, а к вечеру, должны были расстаться... В домашней, непринужденной обстановке, я готовила обед, в футболке брюнета на голое тело. Пританцовывала под ритмичную музыку и старалась вложить душу в своё кулинарное творение. Малиновский был сослан в магазин за отсутствующими в холодильнике ингредиентами, а хозяин квартиры принимал душ.

Меня отвлек звук дверного звонка, нахмурилась. Егор ушел с ключами, но возможно, накупил, как всегда больше положенного и решил воспользоваться нашей помощью. Рассуждая подобным образом, без задней мысли распахнула дверь и позеленела. На пороге стояла Алевтина Павловна, мама Глеба. Высокая стройная женщина, в деловом костюме, с макияжем а-ля натюрель, и аккуратно собранными волосам. Она выглядела превосходно и значительно моложе своего возраста. Женщина цепко осмотрела мой внешний вид и вздёрнула бровь.

– Здравствуй, Катерина, - с усмешкой проговорила она, просто окатив меня ушатом презрения. Ее можно было понять, они с тётей Надей, мамой Егора, лучшие подруги, и она в курсе того, что мы с блондином встречаемся, а тут такой конфуз - я любовница ее сына. Узнай об этом мама Малиновского, порвала бы меня на мелкие кусочки, и это не в переносном смысле слова, женщина просто обожала своего отпрыска. 

– Здравствуйте, Алевтина Павловна, - проблеяла, натягивая футболку ниже и мечтая провалиться сквозь землю. 

– О! Мам, - радостно выдал вышедший из душа Глеб, в одном полотенце на бедрах. Брюнет приблизился к двери и по-хозяйски обнял меня за талию. Что он делает!? Я боялась пошевелиться, мышцы сковало страхом, голос пропал. Я просто стояла и сгорала от стыда под ее пытливым взглядом.

– Привет, дорогой, - тепло улыбнулась она сыну, - Хотела навестить своего сына, а-то мы с отцом никак не дождемся тебя в гости, но вижу, что ты занят, - выразительно посмотрела на меня женщина.

– Есть немного, - ни капли не смутившись, улыбнулся брюнет, - Я после матча сегодня заеду. Проходи, - пригласил он ее в квартиру, но она лишь покачала головой, сложив руки на груди.

– Нет, не буду вам мешать. Жду вечером, - хмыкнула Алевтина Павловна, поразительно похожая в этот момент на сына, и развернувшись добавила, глядя на меня, - Вы, Катерина, будьте осмотрительнее, мне бабушкой рано становится.

Это было, как пощёчина, я закусила губу, давя слезы, и еле слышно прошептала:

– Конечно, до свидания.

– Мам, - укоризненно и холодно бросил Глеб родительнице, а после мягче добавил, - Давай, до вечера.

Пока он закрывал дверь, я, как в бреду прислонилась спиной к стене и закрыла пылающее лицо руками. Что она обо мне подумала? Что расскажет тёте Наде?