Сильный духом, холодный сердцем - Надежда Мельникова Страница 38

Лиза

В ту ночь Олег остался со мной. Мы долго сидели на полу. Вначале просто молчали, потом он стал успокаивать меня.

— Он впал в отчаянье, его можно понять, — разглядываю свои руки.

Олег злится. А мне очень хочется залезть в какую-нибудь норку, сжаться в комочек и подождать, когда там, снаружи, всё это закончится и всё снова будет хорошо.

— Лиза, то что он пытался совершить — преступление и нельзя стараться понять всех вокруг.

— Я хочу все забыть, — утыкаюсь носом в колени.

— Ты слишком добрая, моя повариха.

Мы сидим на полу, его бедро прижато к моему, но он не пытается обнять меня или потрогать. Он знает, что меня все еще трясёт от страха. И просто находится рядом. Олег всегда делает то, что надо. Не знаю как, но ему известно, когда я хочу заняться любовью, а когда мне нужно, чтобы он просто вот так сидел, согревая своим присутствием. Внутри холодно, будто льдом сковало, понимаю, что все уже прошло, но не могу расслабиться. Так страшно, даже сейчас страшно. Встаю на автомате, ощутив запах пригоревшей утки, выключаю и иду к ванной.

— Лиза, нужно что-нибудь сделать, нельзя это оставить просто так, — перекрывает мне дорогу Олег.

Поднимаю на него печальные глаза. Не хочу ничего никому доказывать, и правосудия не хочу, поскорее забыть все что было и просто жить.

— Я говорила ему, что не люблю.

— Лиза, никто не имеет права силой брать женщину — это уголовное преступление. Слава богу я успел.

Олега перекашивает, ему противно произносить это вслух. Он все еще в бешенстве.

— Пожалуйста, прекрати мне напоминать.

Он сжимает челюсть и кулаки. Жаждет мести. Но я просто умру, если буду рассказывать все это в полиции. Мне не нужно, чтобы Женя оказался в тюрьме. Я хочу, чтобы все это осталось в прошлом, и он просто забыл меня.

— Ему нужно время, Олег.

— Ему нужен хороший доктор — мозгоправ!

Открываю дверь ванной, раздеваюсь и захожу за шторку. Какое-то время Кириллов бездействует, а потом заходит ко мне и, намыливая мочалку, просто водит ей по моему телу. Смывая Женину грязь и мою боль. Я сжимаю ноги и закрываю грудь руками, так и стою, опустив голову, он это замечает и просто намыливает мне волосы. Иногда его руки такие нежные, несмотря на работу и характер. В этом нет ничего сексуального. Он просто заботится обо мне, и я благодарна ему за это.

Опускаю глаза на его фиолетовую кожу на боку, медленно поднимаю руку и прикасаюсь к синякам. Мне больно на это смотреть.

— Это ведь он, да? Ты обманул меня, Кириллов, когда сказал, что скатился с пригорка в кусты на работе! Он тебя ударил!? Женя напал на тебя!? — повышаю голос, впадая в истерику, кричу сквозь струи воды, попадающие мне в глаза, рот и уши.

Олег ничего не отвечает, но я и так все понимаю. Меня душат слезы, я начинаю плакать, а Олег аккуратно прижимает меня к себе, обнимая двумя руками. Я захлебываюсь слезами, уткнувшись носом в плечо мужчины, от которого ни за что не откажусь, даже если Женя сделает со мной еще что-то. Я люблю Кириллова, я так его люблю...

Укутав меня в большой махровый халат, он меняет постельное белье. Я не хочу об этом думать, в моих чемоданах он находит другой комплект и застилает его. Я так и стою мокрыми ногами на полу. Мне немного холодно, но главное, чтобы Олег не ушел. Все остальное неважно. Сплю в халате, не могу себя заставить снять его, а мой спасатель ложится позади меня и, уткнувшись в шею носом, просто охраняет мой покой.

Утром мне становится немного легче, остается только паршивая пустота внутри. Мы завтракаем подгоревшей уткой, после чего Олег провожает меня на работу. На пороге ресторана просит ключи от моей квартиры. После смены, тяжелой смены, во время которой я постоянно дергаюсь, оглядываясь, Олег приходит за мной. Возвращаемся в квартиру, где к этому времени вместо деревянной двери появляется металлическая с дверным глазком, больше всех нововведению радуется хозяйка квартиры.

Иногда я слышу, как он разговаривает, закрывшись в ванной, со своей Любовью Викторовной. Он больше не делает этого при мне, за что я ему очень благодарна. Пусть это и неправильно, но я не хочу слышать подробностей. Устала и мне все еще страшно. Женя присылает всего одно сообщение, в котором снова извиняется и признается в любви. Я впадаю в бешенство и топлю сим-карту в утреннем чае. На что Кириллов реагирует спокойно, меняя чашку чая на новую.