Офсайд 2 - Алекс Джиллиан Страница 38

Лекси

Я не смогла рассказать всей правды даже Джейн. Мне было стыдно. Страшные воспоминания о случившемся словно спрятались в темный мешок, который я тщательно перевязала и убрала на чердак. Я гнала их от себя, и у меня получалось. Сложнее обстояло с тем, что рассказал мне Пол. Джейн – врач, и я могу ей доверить тайну трагедии, случившееся с Джейсоном в детстве. Как и я, она была шокирована. Но ее смятение по этому поводу длилось недолго. Психолог знает, как быстро взять себя в руки.

– Я понимаю, почему ты мучаешься, Александра, – как всегда мягким и мелодичным голосом, начала Джейн Кларк. – Но спроси себя… та страшная трагедия могла служить оправданием тому, что он сделал? Имел ли Джейсон право поступать с тобой таким диким варварским образом? Все мы люди, и у каждого из нас есть определенные границы, которые мы никогда не перейдем, принципы, которых пытаемся придерживаться. Мы живем в социуме и обязаны соблюдать правила. Джейсон расширил рамки дозволенного для себя, потому что финансовое положение придает ему уверенность в своей безнаказанности. Он не мог не осознавать, что делает, Александра. Все его действия носили продуманный и преднамеренный характер. Если ты считаешь, что такое преступление можно перекрыть насилием, пережитым в детстве, это тоже твое право.

– Я не могу выдвинуть обвинение, Джейн, – тихо призналась я. – Допросы, показания, подробные описания меня уничтожат.

– Я буду рядом, – ободряюще улыбнулась док.

– Этого недостаточно. И я хочу поехать в университет. Они все еще готовы принять меня. Я так долго стремилась к поступлению в Гарвард, я не могу отказаться теперь.

– Я понимаю, – после небольшой паузы, сдержанно ответила Джейн. Я понимаю, что она не одобряет мое решение. Я выгляжу трусихой в ее глазах, да, так и есть, но я не готова… не могу иначе. – Это твой выбор, – ее голос звучит мягко и по-доброму. Конечно, Джейн не станет уговаривать меня делать то, что я не хочу.

– Пол сказал еще кое-что. Он организовал слежку за мной. На всякий случай. – В моих глазах сверкнули слезы ярости. – Каждый мой шаг отслеживался даже после того, как я ушла от Джейсона. Пол собирал факты и создавал из них компромат. Тасовал таким образом, чтобы предоставить события в выгодном для себя свете. И когда Джейсон отказался выходить на поле, когда заявил, что собирается завершить спортивную карьеру, Пол Доминник выдал ему все, что накопил приставленный ко мне ищейка. Пол хотел убрать меня окончательно из жизни сына. Понимаешь?

– Нет, – настороженно взглянув на меня, качнула головой Джейн. – Что за компромат можно было найти на тебя, Александра?

Я опустила глаза, посмотрел на дрожащие пальцы, мысленно возвращаясь в прошлое. В кошмар, который не скоро отпустит меня и никогда не забудется, не смоется, не перекроется новыми событиями и воспоминаниями. Я побывала в аду, и все еще чувствую, как горит душа, как кровоточит пробитое насквозь сердце в разорванной груди. Я не смогу рассказать об этом Джейн… Никому не смогу.

После того, как я потеряла сознание в гостиной, Джейсон перетащил меня в зеркальную комнату. И первым, что я увидела, когда открыла глаза, были не зеркала, хотя они никуда не делись, а фотографии большого формата (чтобы, видимо, я разглядела подробнее), наклеенные на стены. Они были повсюду, и на каждой была я. Не одна. С губ сорвалось хриплое рычание, так как другие звуки поврежденные голосовые связки выдать не могли, и я попыталась сесть и едва не свалилась на бок. Джейсон связал меня. Запястья надежно зафиксированны за спиной, горло обмотано веревкой, привязанной к железному крюку, совсем недавно вбитому в стену.

Я помню… Каждый раз закрывая глаза, так четко вижу и ощущаю, все что происходило тогда. Как замкнутый круг. Не прекращаемый кошмар.

На мне нет одежды. Яркий свет, холод и тишина, нарушаемая моим судорожным дыханием. Я хочу в туалет и пить. И я полна ужаса и боли. Начинаю биться и хрипеть, звать на помощь. Мои запястья стерты в кровь, чувствую влагу, вижу кровавые капли на полу. Веревки не хватит, чтобы дойти до туалета.

И это не кошмарный сон, это реальность. Я рвусь и рычу еще несколько минут. Может, часов. Время растворяется в зеркальном пространстве ада, в котором я оказалась. Никто не приходит. Никто не спешит спасать меня. Я была здесь и знаю, что в этом доме нет добрых рыцарей. Проходит еще сколько-то часов, прежде чем я понимаю, что впустую использую энергию и трачу свои силы. Я поддаюсь апатии, ложусь на спину и неотрывно пялюсь на фотографии со своим изображением.

О чем он думал, когда смотрел на них? И как долго он смотрел? Я знаю, что вижу, и что происходило на самом деле, но что видел он, глядя на них? Сколько времени ему понадобилось, чтобы взрастить в себе подобную дикую ярость, обратившую меня снова в кошмар наяву?