Многоликая - Татьяна Чащина Страница 37

— Желает, — выдохнула я и взяла со стола бутерброд с сыром.

— Тогда прошу поддержки, — шипел змей. — Что нужно сделать, чтобы механизмы перестали излучать свет?

— Найти генератор и разбить его, на некоторое время погаснет всё. Он находится справа от входа этажом ниже, гудит, большой, зелёненький, похож на сундук. Смотри, чтобы электричеством не шарахнуло, — объяснила я как могла. Ведь Изничка — недоразвитая цивилизация, и достижения науки змеям чуждо.

Я отвернулась от него и, поглощая бутерброд, закусывая виноградом, посмотрела на Геннадия Гурьяновича у входа.

— Как не нашли труп? Он в городе! Немедленно найти дракона в обличии человека! Все подозрительных…

— Лаура, объяви режим чрезвычайного положения, всем по домам, на улице проверка документов.

Такая суета началась, что мне оставалось только делать вид, что рассматриваю картины на стенах. Я подняла руки, куски флейты упали глубже по рукавам к плечам. Я убрала волосы и оценила лестницу, что вела прямо к крыше.

— Яся! — рявкнул Догода. — Руки оторву! Верни немедленно!

— Она моя, — ответила я и рванула по каменным ступеням наверх. Набегу вытащила части флейты, вставила, как будто тысячелетия только этим и занималась. Остановилась на мгновение и заиграла.

Четыре клавиши и восемь дырочек. По наумковой стели, как змеи в воде, ползали чёрные письмена.

Я заиграла.

Волки защищались от колдовства, и флейта мало что могла сделать. Но сила её была настолько серьёзная, что взрывались лампочки, с искрами слетали на пол. Внизу что-то громыхнуло.

Первым за мной бежал Догода, за ним десяток волков.

Я со всех ног промчалась наверх. Геннадий Гурьянович настигал очень быстро, поэтому нырнула между ступенек в шахту. Она была достаточно узкая, в неё кроме меня и пролезть бы никто не смог из присутствующих в замке, как для детей лаз.

Я быстро уцепилась руками за внутреннюю часть лестницы и по старым потным камням поползла вверх. Прямиком на крышу, а Догоде приходилось кружить вокруг по самой лестнице. И я находилась в выгодном положении. Одно не учла — пока лился свет между пролётами, я прекрасно видела, за что хвататься, а потом свет погас.

Все приборы в замке отключились. Видимо, Ка Ирдис опознал генератор и трахнул его хорошенько, лишь бы генератор в отместку не трахнул дракона. Потому что электричество не колдовство и к манипуляциям манны безразлично.

Не сомневалась, что отсутствие света временно, но почти сразу ослепла.

А вот Догода смог обернуться огромным волком, выбил часть лестницы мощным кулаком подо мной и лапой попытался ухватить за ногу.

Я быстро выскочила на лестницу, чуть не попалась в лапы незнакомому оборотню с горящими глазами, заиграла набегу.

Флейта затряслась, словно радовалась, что именно я вдыхаю в неё воздух.

Разлетелись в стороны старинные камни, заорали преследователи. Впереди замерцала голубая стена, Догода пытался меня остановить с помощью колдовства. Но опять появился электричество, зажёгся свет. И воцарилось безмагическое пространство, и волны, которые не давали оборотням обернуться.

— Отключи на хуй! — заорал недовольный Геннадий, опять лишившись оборота.

По мне стреляли.

— Только ранить!

Он выскочил мне навстречу. Ка Ирдис. По шахте, по которой я лезла. Он стройный такой, юркий, как кот. Прикрыл меня и метнул нож в преследователей.

— Дракон в замке!

Мы выбрались на саму крышу. Ка поддерживал меня за руку, выбил дверь.

Прохладный ветер, пропитанный запахом дыма, окутал меня, забрался под платье, где не было нижнего белья.

Я побежала по колючей черепице голыми ногами и, встав у края крыши, приложила флейту к губам. Передо мной, как на ладони, раскинулся ночной город в тысячи огней. Небо фиолетово-черное затянуло чернильными тучами. И горел за городом лес. Над пламенем, что вилось до небес, парил белый дракон.

— Ардис, — прошептала я и начала играть.

Флейта пробивалась сквозь научные достижения Кирилла Алексеевича Квассуры, прокладывала себе дорогу сквозь безмагическое пространство, добивалась своего. Я так в неё дула, я такую весёлую мелодию зарядила, что письмена на Наумовой стали бесновались, искрились и соединялись со звуком. От силы, от мощи этого музыкального предмета погасли огни в южной части города.

— Яся, нет!!! — орал Догода, выскочивший на черепицу. Запинался в юбке, метнул нож в стоящего рядом Ка Ирдиса. Но Ирдис тоже метал ножи. Два клинка встретились в полёте, извергли искры и упали со звоном на крышу.

Платье моё порвалось в районе лопаток. Кожу приятно потянуло, вытягивались кости, не причиняя боли.

Ка Ирдис решил смыться, скинулся с крыши.

Догода шёл ко мне, но остановился на время. Он держал на вытянутой руке пистолет и прицеливался в меня.

Я повернулась к истинному самцу. Опустила флейту, и вырвались из мой спины два огромных крыла. Разлетелись по сторонам синие, полупрозрачные, мало похожие на крылья дракона, скорее, на крылья стрекозы.

Ахнули от восторга волки за спиной Бесконечного Альфы, приникли к черепице старой крыши, только Догода смотрел, затаив дыхание, и не двигался.

По моим крыльям бежала дрожь и мелкие огоньки, освещающие округу.

Я подняла на Догоду горящий взгляд, флейта пробуждала во мне магию. Жалкую, недоразвитую. Я так и не обернулась, я всё так же не колдунья.

— Яся! Я запрещаю! — со слезами на глазах выкрикнул Догода. Медлил… Облизал пересохшие губы и…

Он выстрелил мне в плечо.

Я взвизгнула от резкой боли, ухватилась за рану.

На мой голос бурно отреагировал Ардис, заревев благим драконьим матом где-то высоко в тучах, но спуститься к городу так и не смог.

— Догода, — заплакала я от горя, боли и обиды. — Догода, отпусти, мне надо!

Геннадий Гурьянович резко поменялся в лице. Глаза округлил, выпучил их на меня. Рука с пистолетом медленно опускалась.

— Нет, Ясенька… — умоляюще прошептал он, протягивая ко мне пустую ладонь. — Любимая… Нет!

— Догода, отпусти, мне надо! — повторила я и, напрягая плечи, привела крылья в трепет. Ранение ломило, причиняло зверскую боль, но я рыдала от счастья, поднимаясь над крышей.

Я же мечтала летать!

Догода упал на колени и схватился за голову. Он плакал, но отпускал меня.

Странно всё сложилось. Он не должен был так поступать. Но я так благодарна ему за этот поступок. Сердце моё в небесах, я хотела другого.

Поднималась всё выше и выше, крепко сжимала свою флейту правой рукой, правое плечо зажимала ладонью. Крылья мои мелькали и шумели, унося в тучи.