Порочный ангел - Аля Кьют Страница 37

— Не застегивай, — велел он, снова отходя на пару шагов. — Здорово, что ты лифчик не носишь.

Я видела, что он покручивает настройки объектива, снимая меня то близко, то общим планом. Возможно, менял резкость и фокус. Мне уже не терпелось увидеть фото. И уж точно я не жалела, что оказалась в объективе Глеба Москвина.

Мне было плевать, что при движении видна грудь. Это точно будет красиво, раз Глеб велел позировать без свитера.

— Не замерзла? — спросил он, подойдя ко мне снова.

Я отрицательно помотала головой, не противясь его рукам, что легли мне на талию и прошлись до груди. Глеб потер соски большими пальцами, и я простонала, опуская голову.

— Горячая, красивая девочка, — зашептал Москвин, окончательно зомбируя меня. — Хочу больше тебя. Пожалуйста.

Я закивала, давая согласие на все. Сейчас мой демон превратился в волшебника, который умудрялся одновременно исполнять и его, и свои тайные сокровенные желания.

— Джинсы придется снять. Надень мою рубашку.

— Нет, нельзя, — тут же взбунтовалась я. — Ты же замерзнешь.

Глеб хохотнул.

— Вряд ли, маленькая. А вот ты — да, но немного. Я постараюсь недолго тебя мучить. — Москвин расстегивал мои джинсы, продолжая уговаривать. — Скажи «да», Лесь. Пожалуйста. Сделай это.

— Да, — согласилась я, окончательно теряя разум.

Глеб поцеловал меня в губы, празднуя победу, и сам снял с меня джинсы, но вернул сапоги. Он тут же стащил с себя рубашку и заменил ею мою куртку.

— Покажи мне всю себя, детка. Давай. Двигайся, — сказал он, отошел назад, снова взялся за камеру.

Я не чувствовала холода. Мне было тепло, даже жарко от его слов. Я медленно меняла позы, поворачиваясь то спиной, то боком, трясла головой, поднимала волосы наверх, облокачивалась на изгородь, смотрела то вдаль, то прямо в камеру, на Глеба.

Он, кажется, слишком быстро закончил или просто прервался, подошел, завязал полы рубашки узлом у меня под грудью, сделал несколько кадров, а потом бросил мою и свою куртки на землю и уложил меня на них.

— Красивая, какая же ты красивая, Леська, — бормотал Глеб, целуя меня горячими губами. — Не могу удержаться. Хочу тебя. Всю. Сожрать. Выпить до капли.

Я ничего не могла ответить на это. Лишь выгибалась и хныкала, подставляя ему свое тело и ликуя от поцелуев, которые были похожи на укусы.

Мой демон.

Вцепившись в его волосы, я извивалась, бессовестно раздвигая ноги, чтобы Глеб мог утроиться между них. Он целовал меня все ниже и ниже. Истерзав соски легкими укусами, Москвин провел языком от солнечного сплетения до пупка, покружил и снова прикусил кожу чуть ниже на животе. Я вскрикнула, приподнимая бедра.

Возбуждение плескалось во мне, искало выхода, грозило разорвать, прикончить.

Глеб не стал снимать с меня трусики. Он лишь отодвинул их в сторону, и я ощутила его ласковые мягкие губы на клиторе. Казалось, это будет, как вчера. Быстро и беспощадно. Обстоятельства и прохлада весьма оправдывали сейчас такой сценарий. Но Москвин не спешил. Он посасывал меня мягко, водил языком по кругу, а потом потирал чуть жестче. И я поднимала бедра, напрягалась и зажмуривалась, почти кончая, но снова упуская разрядку. Потому что Глеб прикусывал мой клитор, гася возбуждение, и снова принимался томно и долго изводить губами.

Когда я думала уже, что умру, и ждала очередного упущенного удовольствия от укуса, Глеб сжалился надо мной. Его губы сдавили клитор, а язык сильнее и быстрее стал теребить пульсирующий бугорок. Я заорала на всю долину, задергалась, словно под ударами тока. Оргазм был таким сильным, таким долгим, ярким, постепенно затухающим пожаром, который становился еще более сладким и вкусным под конец.

Губы Глеба не отпускали, пока я не выпила удовольствие до последней капли. И потом он не отстранился, а продвинулся выше и поцеловал меня в губы, давая попробовать себя на вкус. Его тело было как тяжелое горячее одеяло, а поцелуй как вишенка на торте.

В этот момент я была не в себе, конечно, но успела понять, что Глеб читает меня идеально. Я кончала, и он продлевал мой оргазм до максимума. Я хотела нежности после, и он поцеловал меня, крепко обнял. Я повела плечами, чувствуя как отступает адреналин и возбуждение, но не успела еще ощутить холод земли и воздуха, а Москвин уже натягивал на меня джинсы, свитер, поднял на ноги и накинул на плечи куртку.

— Пойдем. Надо добраться до виллы, пока совсем не стемнело, — скомандовал он, пряча камеру в сумке. — Выпей. Не мерзни.

Глеб сунул мне в руку бутылку, и я отхлебнула.

— Разве ты не хотел поснимать долину на закате?

— Я уже снял все, что хотел. Даже больше.

Его ухмылка при этом была бесценна. Я даже запуталась в ногах и едва не упала. Москвин подхватил, конечно, и не отпускал. Кажется, я вообще не шла, едва касалась ногами земли.