Говори со мной по-итальянски. Книга 2 - Лаура Тонян Страница 36

Сегодня утром Лео осторожно намекнул на то, что не солидно владельцу ощутительного пакета акций жить в кампусе. Понятия не имею, как он об этом пронюхал. Папу не раз докучали сходственными разговорами: не слишком большой дом (никакой бытовой техники, которой можно управлять со смартфона, никакой электронной системы, контролирующей все, что происходит в четырех стенах), заботливая домашняя жена (чересчур хозяйственная), один-единственный водитель и так далее – коллеги отца считают, что владелец организации непременно обязан демонстрировать свое богатство и могущество. Ладно, Лео, конечно, палку не перегибает, но я студент. Он попросил меня при первой же возможности приобрести или снять отдельное жилье – то есть, проживание с родителями тоже отменяется. Не представительно, по словам Моска. Вашу же мать… Какая кому разница?!

В первую очередь зал встает, чтобы попрощаться с “адвокатом дьявола”, а когда он практически сбегает, напялив на глаза солнцезащитные очки, очарованные им девки мчатся к лестнице с обеих сторон помещения, бросаются вверх по ступеням и припадают к окнам, расположенным высоко. Но из них, наверное, открывается превосходный вид на то, как эксцентричный законовед ныряет в салон автомобиля класса “премиум”.

Декан поднимается на сцену и объявляет в микрофон, что мы можем быть свободны, но покинуть конгресс-центр следует дисциплинированно. Сначала выходят студенты первых курсов. А те шушукаются у выхода, делясь впечатлениями, задорно смеясь, и бесят меня до невозможности!

– Лука-а-ас! – омерзительно протягивает знакомый отвратительный голос, проявляя кельтский акцент.

Алистер бесцеремонно падает на освободившееся рядом со мной кресло и вертится на нем, точно малолетка.

– Знаешь, – сложив губы трубочкой, говорит ирландец, – я все-таки очень рад, что в этом жутком месте нет туалета.

Я бросаю на него недоуменный взгляд.

– Да-да, не удивляйся! Не поверишь, кого по возвращении сюда видел.

С незаинтересованным выражением лица перебираю тетради, лежащие у меня на коленях. Шеридан специально выдерживает паузу, сохраняя тупую интригу.

– Можешь себе представить, Ева живо шла мимо парковой зоны, а за ней маршировал твой лучший друг. – Он доволен собой, поскольку смог привлечь к себе внимание, его глаза загораются.

Улыбка делается шире, брови вспархивают ввысь.

– Маркус, – восполняет недостающую информацию, приподняв левый уголок губ.

Сжав кулаки и стиснув зубы, я процеживаю через них:

– Что ты несешь, клоун? Ты смешон, – поднеся свое лицо близко, говорю с угрожающей интонацией.

Алистер Шеридан ведет плечами, одним прыжком оказывается на ногах и, спрятав ладони в карманах брюк, не теряет энтузиазма.

– Да, если клоун – стало быть, смешон. Безошибочные сведения. – Он склоняется надо мной в то мгновение, когда Пьетра и Дейл ступают по дорожке посреди двух рядов, в одном из которых сижу я. – А хочешь знать, что не сходится? Умираю от любопытства, почему вы с Мадэри так тщательно скрываете…

– Заткнись!

Ирландец окидывает осмысленным взором Дейла и кузину Маркуса, что шагает в нашу сторону по просьбе первого. До меня доносится, как Мёрфи уговаривает ее: “Я себя не оправдываю…”, “Просто поговорим…”, “Так больше продолжаться не может…”, “Да, я знаю, ты задалась целью игнорировать нас…”. Она вправду мной пренебрегает, как будто мы никогда и не были друзьями. Я это, конечно же, заслужил. Не жалуюсь. Я достоин каждой капли отвращения.

Шеридан выпрямляется, начав изображать боксера, копируя технику ударов.

– Ночью мы с Маркусом пересеклись, сцепились друг с другом, поэтому его мне тоже не жаль.

– О чем ты? – во мне пробуждается хищное животное.

– Кто знает, зачем сеньор Ферраро преследовал Еву. Может, она уже раздвинула перед ним ножки…

– Я сказал, заткнись! – с диким ревом набрасываюсь на Алистера.

Наши тела разбрасывают свободные крутящиеся кресла в стороны. Я наваливаюсь сверху, тяну его волосы на затылке, заключая пряди в ладонь, зажимая в кулаке.

– Изложу вкратце сон, который снится мне каждую ночь: с опечаленной миной ты уходишь из университета, и никто, никто не расстраивается, – делится ирландец тусклым голосом.

За спиной наступает затишье, а потом декан, его заместитель, члены студенческого совета единодушно вопят о том, что требуется вызвать охрану. Но всеобщая растерянность мешает им обратиться к своим телефонам. Образуется давка: дальние ряды равным образом вожделеют быть в курсе происходящего.

– Не дождешься.

– Посмотрим.

Дейл и Пьетра кидаются к нам. Мои соратники, присутствующие здесь, поступают также. Гомонящим выродкам Шеридана декан отдает приказ остыть.

– Что происходит? – волнуется Пьетра. – Лукас, что ты делаешь?

Алистер пользуется тем, что моя хватка слабеет и вырывается, отшвыривает меня на ламинированный паркет. Он возвышается надо мной, задевает убийственным взглядом. В буро-зеленых глазах полыхает предостерегающий огонь.

– Хей, народ, – обращается ублюдок к моим друзьям, – раскрою секрет.

Я предполагал, что мы сможем утрясти раздор, если с Евой разоблачим себя без посыльных. Но Шеридан нас опорочит. Если попытаюсь заткнуть ему рот, Пьетра и остальные не остановятся и вытрясут правду из него, а он и рад будет ее поведать.

Шум и галдеж не прекращаются, однако в зале стало заметно тише. Но Алистер умен: нет надобности оповещать всех собравшихся студентов, хватит и того, чтобы известить одного единственного человека.

Он надвигается к Пьетре. Дейл мотает головой, приоткрыв в безмолвии рот.

– Посмотри на Лукаса Блэнкеншипа, – говорит он ей вполголоса, но это достаточно для того, чтобы услышал я и некоторые люди вокруг, – и ты увидишь парня, который спит с твоей подругой Евой. Я не выдумываю, – скрещивает на груди руки, выразительно изогнув бровь, – во мне обострился интерес к этой ситуации. Судя по твоему лицу, – он смотрит на Пьетру, которая сжала челюсть и скрипит зубами, готовая в любую секунду выцарапать мои глаза, – сладкая парочка не зря хранила молчание?