Я хочу тебя трогать - Виолетта Роман Страница 36

- Нет, не сяду, - отрицательно качаю головой, пячусь. Берк хватает меня за плечо, в его взгляде - молнии.

- Марианна, я же просил тебя быть послушной, - рычит сквозь зубы.

- Что ты хочешь сделать? Убить меня? Отдать? Берк. пожалуйста, прости, - срываюсь на мольбу, хватаюсь за лацканы его рубашки. Плевать, что выгляжу жалко, я жить хочу. - Я больше не буду делать так... я никогда не ослушаюсь тебя... только не надо...

Замирает. А потом его губы кривит улыбка. Прищуривается, немного склонив голову.

- Если не сядешь в салон прямо сейчас, клянусь, сегодня же ночью отдам тебя в клеть. Или продам, - голос тихий, но теперь в нем нет злости.

- Не надо игрушкой. я. сяду, - кивнув, залезаю в салон. Дверь машины закрывается. Повернувшись, всматриваюсь в лицо соседа. Кто же это? Мужчина стягивает капюшон, видимо, почувствовав мой взгляд, поворачивается.

- Привет, Марианна, - произносит тихо Уфук. В душе растекается облегчение от понимания того, что именно он со мной в машине. Значит, не будет издевательств. Я верю Уфуку. Он не сделает мне плохо.

Здороваюсь с парнем, и на этом наше общение заканчивается. Спустя несколько мгновений Берк устраивается за рулем. Бросив через плечо пару фраз на турецком, включает радио и газует.

Уфук отворачивается, и я следую его примеру. Смотрю в окно машины на проносящиеся мимо пейзажи, магазины и здания. Волнение мало-помалу отступает. Не знаю это наверняка, но чувствую сердцем, что сегодня со мной ничего плохого не случится.

Спустя полчаса Берк паркуется у супермаркета. Обернувшись, награждает меня хмурым взглядом.

- Скоро буду. Давай без глупостей, Марианна, - в его голосе предупреждение.

- Давай, - киваю, отворачиваясь. Но он продолжает сидеть на месте.

- И все? Вот так просто согласишься? - недоверчиво хмыкает.

Пожимаю плечами. А что мне ему ответить? Разве убежишь от этого дьявола?

Убедившись в искренности моих слов, он выходит из авто, оставляя нас с Уфуком наедине.

Мы молчим. Я хочу начать, но не знаю, с чего. Руки парня уже без бинтов, но мне страшно представить, какие шрамы изрезали его кожу.

- Уфук... прости меня, - срывается шепот. Вздрогнув, парень поднимает на меня глаза. Знаю, что не должна, но все равно тянусь к нему. Отодвигаю ткань широкого рукава, кончиками пальцев касаюсь темной корки на еще свежих ранах. Не представляю, какую боль он пережил. И сколько ее было в жизни у этого парнишки. Но его доброе сердце, несмотря ни на что, осталось открытым и милосердным. Он молчит. Следит за моими движениями. А когда я поднимаю глаза к его лицу, он вдруг накрывает пальцами другой руки мою ладонь. Слегка сжимает ее, гладит.

- Я сам виноват, - его голос тихий, задумчивый. - Берк все сделал правильно. Ты другая, Марианна. Не нужно было верить тебе.

Он отпускает мою руку, отворачивается. А мне расплакаться хочется от понимания собственного эгоизма. Конечно, в тот момент я не думала об этом парне. Я хотела избавить себя от ужасов. А пострадал он.

Спустя десять минут Берк возвращается. В его руках пакеты с продуктами. Загрузив все это в багажник, усаживается за руль.

В голосе сотни вопросов и ни одной догадки. Куда меня везут? Он что, пикник решил устроить?

Я не знаю, сколько мы были в пути. В конце концов, я так устала от неизвестности, что решила оставить все плыть по течению. Прикрыла глаза и уснула. Разбудил меня легкий тычок в бок.

- Приехали, идем, - распахнув глаза, увидела перед собой лицо Уфука. Выбравшись из машины, осмотрелась по сторонам. Мы не в Стамбуле, это точно. Жилая улица с частными строениями, на вид - весьма скромными. Очень похоже на деревню.

Берк в нескольких метрах от меня, на тротуаре. Вокруг него толпа мальчишек. Все, как один, наперебой скачут вокруг него, что-то щебеча на своем языке. Удивленная, только могу, что стоять и пялиться на то, как Берк с добродушной улыбкой треплет их по волосам, разговаривает с ними о чем-то.

- Идем же, - раздается требовательное Уфука. Парень направляется в сторону хозяина, я несмело следую за ними. Как только мы оказываемся на тротуаре, Берк что-то бросает на турецком ребятишкам, и они разбегаются. А сам, взяв с асфальта пакеты, направляется к дому.

Симпатичное небольшое строение. Кто там живет? Его родственник? Дверь открывает пожилая старушка. Лет семидесяти на вид. Ее лицо изрезано многочисленными морщинами, но глаза добрые. На губах появляется счастливая улыбка, как только ее глаза находят Берка. Женщина протягивает к нему руки. Приблизившись, Берк обнимает ее, что-то говорит той на ухо. Смотрю на то, как ласково, по-матерински она гладит его по спине, и понимаю, что она любит его. Этого монстра, порождение зла. Как это возможно?

- Уфук, - подзывает старушка паренька на турецком. Он выходит вперед и, подобно Берку, обнимает женщину. Выпустив его из рук, та поднимает на меня глаза. Смотрит так хмуро, а потом что-то говорит, и ее губы кривит улыбка.

- Идем, джаным, - кивает Берк, проходя во двор. Мы заходим в дом.

Обстановка в жилище скромная, но все чисто и уютно. Я усаживаюсь в кресло. Берк уходит с женщиной в кухню, помогает ей распаковать покупки, а я остаюсь с Уфуком.

- Кто это? - ничего не могу с собой поделать, любопытство разъедает меня. Удивлена столь резкой переменой в Берке. То, как он заботлив, как улыбчив с этой бабулей, не вяжется с образом этого мужчины в моей голове.

- Это бабушка Гюнеш, - словно ни в чем не бывало, отвечает Уфук, переключая пультом каналы телевизора.

- Бабушка Берка?

- Нет, - смеется парень. - Берку было пятнадцать, когда бабуля нашла его в одном из переулков. Он тогда уже жил на улице и активно участвовал в войне между группировками. На него напали толпой. Выследили, подгадав, когда он один останется. Сильно порезали. Берк был не жилец. Он захлебывался собственной кровью, а люди даже не подходили к нему. Просто проходили мимо. И только бабуля, увидев пацана, сжалилась и забрала его к себе. Берка в больницу не принимали, не было документов, да и денег тоже. Гюнеш была вдовой, детей у них с покойным мужем не было. Вот она и оставила у себя Берка, выходила его. С того света, считай, вытянула.

Я вспоминаю те шрамы на спине. Так вот откуда они. Боже, какие зверства пережил этот парень. Что за жизнь у него такая? Каждый день выживать приходилось... Я себе даже представить подобного не могла... а слышать это наяву, понимать, что все на самом деле происходило с ним. очень больно.

- И он у нее жил? У бабушки Гюнеш?

- Нет. Соседи стали жаловаться. Когда увидели, что у нее пацаненок живет. Бабулю не очень-то жаловали. Написали в полицию. Его должны были забрать службы, но Берк, когда в себя пришел, сам ушел. А бабуле с тех пор помогает. Она единственный родной для него человек.

Уфук поднимается с места, а в следующий момент в зал входит Берк с бабулей. Мужчины помогают женщине накрыть на стол, я же рассматриваю старинные фотографии на стене.