Родить наследника чужому мужу - Лора Лайонс Страница 35

Спустя три месяца.

Игорь.

Забираю Эрику из диспансера. Стою с цветами перед свежевымытым Лексусом. Все медсестры на этаже одарены, врачи облагодетельствованы. Наконец, приводят мне жену. Хорошо, что я на переговорах привык ко всяким неожиданностям. Так что вдох-выдох и...

Надеюсь, у меня в глазах не отразилась даже жалость. Со спины бы точно не узнал. Худая, темная женщина. Глаза смотрят из провалов, старушечий пучок на темени, корни волос неряшливо отросли. Костюм висит мешком. Выражение лица отчужденное? высокомерное? злобное? Что-то из этой троицы или даже все вместе.

Так и хочется спросить: а это точно ты?

Едем. Держит цветы так, словно никогда их в руки не брала. Разговор не вяжется. Просит завезти ее в салон по дороге.

— Я недолго, — бросает.

Да?! С каких это пор? Протягиваю ей карточку.

— Я подожду. Только налысо не стригись, — пытаюсь разрядить обстановку; это у нас уже много лет шутка такая, перед походом в парикмахерскую.

Уходит.

Возвращается и правда быстро. Постриглась. Похоже, под машинку, с самой большой насадкой. Волосы стоят ежиком. Сглатываю слюну.

— Женщина должна меняться, — говорит. — Без комментариев.

На вид — усталый подросток, мальчик.

Приехали. Въезжаю во двор:

— Добро пожаловать!

У входа в дом стоит (!) Карл, опираясь обеими руками на палку-стул, но стоит сам, ноги не разъезжаются, как поначалу. Рядом Фатима со свежеиспеченным пирогом на красивом блюде. И все остальные тоже вышли поздороваться. В том числе Ольга с солидным таким животом. Эри скользнула по ней взглядом, дернула уголком рта, вроде как улыбнулась всем и пошла наверх.

— Устала, — громко шепчет ее отец.

Кстати, Эрика как будто тоже стала лучше ходить.

Ольга.

Увидела, что Игорь сидит в гостиной с ноутом. Не переодевается, — наверное сразу после обеда уедет на работу. Подхожу к нему. С тех пор, как стала заметна беременность, при встрече все сначала смотрят на мой живот, а потом только в лицо. И только Игорь сперва заглядывает в глаза, точно проверяет, хорошо ли мне. А потом смотрит на грудь и живот, для разнообразия. И улыбается. У меня сейчас тоже улыбка до ушей:

— Ксюшу выписывают, мне только что позвонили, — сообщаю ему мою самую радостную новость. — Завтра они с мамой прилетают.

— Поздравляю! — кладет руку на диван. — Садись. Ты хочешь привезти их сюда?

— Нет, нет, что ты, — я даже пугаюсь такой перспективы. — Мне хочется побыть только с ними, мы так долго не виделись, — часто моргаю, пытаясь удержать слезы. — Ненадолго сниму квартиру. Я прошу отпустить меня на несколько дней. Карл Фридрихович не против, он все меньше нуждается в помощи. А потом они уедут — Ксюше требуется курс реабилитации, я уже начала подбирать детский санаторий в Крыму. Там еще тепло.

— Конечно, ты заработала свои выходные. И Карлу ты уже больше компаньонка, чем сиделка. Пусть поскучает. Давай поступим так: завтра ты вселяешься в номер в заводской гостинице. Не пять звезд, но все, что нужно для жизни, там есть, и трехразовое питание с хорошей русской кухней. Согласна?

Я облизываю губы и киваю.

— Тогда я уже пишу администратору — забронировать за Лебедевой О.И. трехместный полулюкс с видом на парк. Готово. Сегодня как раз съехала большая группа командировочных. О плате за проживание и питание не беспокойся. И не благодари — на самом деле я делаю это для себя: мне будет спокойнее знать, что ты находишься в известном мне хорошем месте, а не бродишь где-то в поисках жилья. На завтра Лексус с водителем в твоем распоряжении. Кстати, я говорил сегодня, что беременность тебе очень к лицу?

— Говорил, утром, — улыбаюсь.

Пожимает мне руку. Это все, что он позволяет себе потрогать у меня, хотя глазищами зыркает еще как. Я себе вообще ничего не позволяю. Чуть что — прикрываю веки, чтобы успокоится, не видя его. Глубоко беременной женщине не стоит мечтать о мужчине. Но приходится раскрыть глаза, когда он снова начинает говорить:

— Вот на столе в коробке остались надувные шарики, баллончик с гелием и еще разные штуки для украшения помещения — возьми для Ксюши.

— Спасибо тебе большое!

Знаю, что он все утро украшал шариками верхний этаж для приезда Эрики. Кажется, с тех пор он туда еще не поднимался.