От судьбы не уйдёшь - Элен Форс Страница 35

Аль-Мактум встаёт, поправляется и подходит ко мне, берет за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Сам же смотрит на меня сверху вниз. Мне хочется зажмуриться и закрыться от него, но я вынуждена подчиниться. Глаза режет от соприкосновения с его требовательным взглядом.

Сложно смотреть в красивое и притягательное лицо и осознавать, что этот мужчина теперь твой хозяин, тот который может тебе приказать совершить любую низость. И у него есть невеста, на которой он женится.

Какая роль мне будет уготована? Любовницы? Прислуги?

— пошли. — он подхватывает меня и поднимает, утаскивая за собой в сторону выхода. Не говоря ни слова следую за ним с чувством обречённости.

Ахмед заталкивает меня в машину и располагается сам, за руль садится Амин — последний человек, которого я хочу видеть. Он будет рад быть свидетелем моего падения. Его радость добьёт меня. На меня физически давит его присутствие. Это последняя капля.

— Больше никаких блядских шорт. Всю свою одежду впредь ты будешь согласовывать со мной. — голос Ахмеда звенит в тишине. Он говорит по-русски, Амин вряд ли понимает сказанное, но по интонации можно уловить, что мужчина отчитывает меня. — Тебе запрещено говорить, касаться мужчин. Это касается и моих людей. Никто из них не имеет права трогать и говорить с тобой без моего разрешения.

— Я буду носить хиджаб? — спрашиваю на автомате, с некоторым безразличием, представляя себя в чёрной одежде, закрывающей волосы и лицо.

— Подумаю над твоим предложением. — мои слова вызывают у него смех. Ахмед кладёт руку на моё колено и скользит рукой вверх, достигая заветной ложбинки. Непроизвольно стискиваю ноги, стесняясь Амина и чувствую себя неловко, но настойчивая рука Аль-Мактума все же раздвигает ноги и поглаживает меня через трусики.

Я стыдливо закрываю глаза, чувствуя страх и легкое возбуждение, которое усиливается по мере его движений.

— Амин — мой раб. Он подчиняется мне абсолютно. — Ахмед говорит не стесняясь на английском. Произносит это специально, чтобы и Амин услышал, понимал, о чем речь. — За его неосторожный флирт с тобой, он уже заплатил. Воспринимай его как евнуха, ничто. Он выполняет свою работу.

Вжимаюсь в сиденье, перехватывая руку Ахмеда. Мне хочется ему сказать, что его раб до сих на меня злится и ненавидит всей душой. Если будет момент, он выпустит мне кишки и не моргнёт глазом.

— Не сейчас, умоляю. — смотрю на Эмира проникновенным взглядом, надеясь достучаться до его холодного сердца, проникнуть его сочувствием и не трогать меня. Дать время привыкнуть к мысли о том, что теперь я буду ему принадлежать.

В огромной резиденции Ахмеда светло и умиротворенно, это никак не вяжется с моим истерическим состоянием. Слуги любезно кланяются и расступаются перед своим господином, говоря ему что-то на арабском.

Мы проходим мимо них стремительно. Я даже не успеваю рассмотреть лица слуг.

Стоит нам зайти в комнату, как Ахмед одним движением разрывает мои джинсовые шорты, превращая их в бессмысленную тряпку. Откидывает их и смотрит на меня не мигая.

— Смотрю, ты подготовилась… — подцепляет тонкое кружево трусов, рассматривая замысловатый узор. Как быстро Эмир замечает на мне вместо хлопкового белья кружевное! Неужели, он так хорошо изучил меня? Для царской фигуры слишком много внимания.

Не отвечаю на его вопрос, просто жду дальнейшей участи. Что он скажет? Что прикажет?

В дверь стучатся. На пороге показывается мужчина в возрасте с небольшим чемоданчиком.

— Снимай футболку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍* * *

Ахмед рассматривает татуировку жадно, несколько раз осторожно проводит пальцем по горящей коже. Ему явно доставляет удовольствие чувствовать тонкую связь между нами, упиваться властью надо мной. Он даже немного напоминает мне ребенка, получившего желаемую игрушку.

— снимай все. — он хочет четко обозначить, что моё положение изменилось. Раньше он был ласков в постели, играл со мной и даже доставлял удовольствие. Теперь же доставлять ему удовольствие — моя работа.

Надвигаюсь, чувствуя легкое покалывание во всем теле. Понимаю, что упрямиться глупо, все равно я это сделаю, но внутри меня все равно стоит невидимый барьер, не позволяющий с легкостью расстаться с одеждой.

— Дороги назад нет. — спокойно говорит Аль-Мактум. На этот раз в его голосе нет насмешки или давления, он просто констатирует факт.

Я аккуратно расстёгиваю застежку лифчика, снимаю его и убираю на стул передо мной, прикрывая грудь одной рукой, которая все равно вываливается. Стыд заставляет мои щеки пылать, но я заставляю себя смотреть прямо и смело. Мне нечего стесняться, да и голой он меня уже видел, во всех местах перелапал.

Снимаю трусики и также аккуратно складываю их. Остаюсь перед ним абсолютно голая. Он и раньше меня видел нагишом, но сейчас другая ситуация. В отражении зеркал вижу свою спину, на которой выделяется метка. Печать. Интересно, это законно кому-то принадлежать?

В голове проносится вихрем надежда. Здесь у Эмира есть власть, он может достать меня из-под земли и сделать все, что ему угодно, а вот в России? Вряд ли у него настолько длинные руки.

Аль-Мактум подходит к колонке и включает одним движением музыку. Комната заполняется приятной мелодией.

— Станцуй для меня.

Его слова застают меня врасплох, обезоруживают, выдёргивают из омута чёрных мыслей. Я лишь пучу глаза и пытаюсь осознать сказанное.

Танцевать голой?

Он заметил меня именно из-за откровенного танца. В нашу первую ночь на Мадагаскаре выделил из толпы и решил заполучить. Вот так просто. Увидел, возжелал, получил. В его мире не могло быть по другому. Его с пелёнок проучивали к тому, что он царь и ему все можно. За неповиновение нужно казнить.

— Я не смогу. — признаюсь я, ощущая как тело парализует чувство безысходности и надломленности. Если бы на мне была одежда, то я бы еще смогла заставить себя двигаться, но не без. — стесняюсь.

Аль-Мактум прикасается тёплой ладонью к моей груди, скользит от нее по животу к бёдрам и ниже… Все мои чувства и эмоции концентрируются вокруг этой руки. Тело под давлением ладони пульсирует. У меня снова поднимается температура, начинаю плавиться. Кожа трепещет от непринуждённой ласки. Почему тело действует в разрез мозгу?