Бархатный сезон - Эмма Джеральд Страница 34

–Что с Игорем? –мой мозг не понимает всей ситуации, и отталкивается от самого худшего.

–С ним все в порядке. –жизнерадостно щебечет она.

–И где он? Остался в ванной? –иронично произношу я.

–Нет. Он спит.

–Я звонила ему несколько раз, он не брал трубку. –чувствую, как слезы подкатывают к горлу.

–О, он наверно не слышал. Мы были в клубе, а там сама знаешь, музыка грохочет. А потом поехали к нему. –я прикрываю глаза, понимая к чему она ведет.

Что за игру она опять затеяла? К чему строит из себя идиотку? Она продолжает хлопать своими длинными наращенными ресничками, выжидая моей реакции, но я прячу свои эмоции глубоко внутри. Она не увидит моих слез.

–Отойди! –шиплю я, поднимая на нее испепеляющий, полный ненависти взгляд.

–Камилл, не надо. Я сама не знаю, как это случилось. Ну, мы же подруги. –она мнется.

Да, бойся меня, я покажу тебе лютую зиму посреди обжигающего лета.

–Отойди. –повторяю я громче и ударяю рукой по косяку двери.

Она подпрыгивает на месте. Рука начинает ныть от резкого удара, но душевная боль сильнее.

Женя отходит, и я прохожу в квартиру, лавируя между мебелью. Сканирую глазами все вокруг, и нахожу Игоря в спальне. Где же еще ему спать? По всей комнате разбросаны вещи, видимо в порыве страсти. Он спит в нашей постели, одеяло спущено до пояса, оставляя торс обнаженным. Щемящий грудь спазм сдавливает внутренности, и я моргаю, чтобы не расплакаться. Сказка закончилась, так и не превратившись в быль. Я так хотела быть счастливой, но, наверное, в душе, на самом дне, в самой глубокой и темной его части, я ожидала чего-то подобного. Не понимаю только, зачем он предложил мне переехать к нему? Подбираю с пола черный кружевной лифчик и оглядываюсь, чтобы посмотреть на Игоря в последний раз. Выхожу из спальни, и направляюсь к столу, на котором все так же стоят в вазе цветы, расточая свой аромат. Смахиваю пальцем слезинки, скатившиеся по щекам, а цветы как будто насмехаются надо мной, выглядя свежо и ярко. Еще утром я летала на крыльях от любви, а теперь… Машинально забираю хризантемы, и направляюсь к выходу. У дверей меня поджидает, как верный пес, коварная лиса Женя.

–Камилл. –останавливаю резким жестом руки поток слов из ее грязного, лживого рта.

–Не надо говорить ему, что я была здесь. –командным тоном отчеканиваю я. Мои глаза полны непролитых слез. –Поздравляю, ты добилась чего хотела. Желаю удачи вам обоим. –срываюсь я.

Осторожно подцепляю ее бюстгальтер двумя пальцами, как какую-то заразу, и швыряю ей в лицо. Разворачиваюсь, взмахивая волосами, и летящей походкой ухожу в ночь.

Скорее уйти из этого места. Кислород с перебоями поступает в легкие и я начинаю задыхаться. Опираюсь о дерево, большими порциями, вдыхая ночной воздух. Мне хочется, чтобы это был кошмарный сон, сейчас я открою глаза, и все пройдет. Но даже выполнив эту глупость, ничего не измениться, и я лишь сильнее прижимаю к себе цветы. Слезы обжигают меня изнутри, и прислонившись спиной к стволу, я наконец даю им выход, рыдая навзрыд. Закрываю рот руками, чтобы никто не услышал мои стенания. Спускаюсь по стволу вниз, зарываясь руками в волосы. Немного придя в себя, думаю вернуться к Светке, надеюсь она еще не спит.

Остаток пути я еле волочу ноги, снимаю туфли и иду босиком. Из меня как будто выбили весь дух, слезы кончились, оставляя только черные разводы туши на лице. Не помню, как добралась до дома, очнулась только, когда Света дотрагивается до моей руки, убирая палец с кнопки звонка.

–Примешь обратно блудную соседку? –на ее лице отражается непонимание происходящего и тревога за меня.

Не дожидаясь ответа, я прохожу мимо нее в квартиру.

–Кэм, что случилось? Почему ты босиком?

–А у нас есть что-нибудь выпить? Что-нибудь крепче чая. –бормочу я, истерически посмеиваясь.

Шлепаю на кухню, и с радостью обнаруживаю бутылку коньяка. Но подруга выхватывает у меня из рук бутылку с горячительной жидкостью.

–Так, рассказывай, что случилось? Ты два часа назад сидела вот здесь счастливая. А сейчас словно побитая кошка.

–А так и есть, меня будто избили изнутри. Исполосовали сердце. Вынули душу и вытряхнули. –я активно жестикулирую, и не выдерживаю. Поток горячих слез прорывает барьер, и ручьем сбегают по моим щекам.

–Кэм, ну в чем дело? –в Светкиных глазах также появляются слезы, кажется сейчас она расплачется вместе со мной.

Как же она меня чувствует, будто правда сестра-близнец. Я заставляю себя собраться, и не быть похожей на растоптанную жалкую тряпку.

–Игорь изменил мне. –вытираю нос, и чувствую, что готова разрыдаться снова.

–Как? Точно без ста грамм не разобраться.

Хочу забыться, и навсегда стереть из памяти этот отрезок жизни. Света обнимает меня, и утирает подушечкой пальца вновь нахлынувшие слезы.

Постепенно опустошая бутылку, рассказываю ей о предательстве, ставшего самым близким мне, человека. Она не может до конца поверить, что Игорь спит с Женей. Приводит свои аргументы, по которым эта стерва могла оказаться у него дома. Но я не желаю ничего слышать, оставаясь непреклонной. Времени три часа ночи, а мы все еще болтаем, хорошо, что у нас обеих завтра выходной. Света рассказывает про свои случаи в жизни, пытается меня утешить, но этим только сильнее будоражит мою рану.

–Свет, почему так больно? –я лежу у нее на коленях, и она гладит мои волосы, так, как это сделала бы мама.

–Потому что любишь! –я не вижу ее лицо, но чувствую, что она права.

Я люблю Игоря, а он прошелся по моей любви грязными ногами.

Я не желаю выбираться из постели на следующий день. К моему душевному состоянию добавляется еще и физическое недомогание. Зачем вчера надо было столько пить? А когда Светке удается меня «выкурить» из комнаты, я все-равно похожа на привидение: лицо бледное, под глазами круги. Она предлагает прогуляться, но я напрочь отказываюсь. Делаю себе горячий шоколад, и устраиваюсь на диване под пледом перед телевизором, где идет какая-то мелодрама. У меня начинается типично женская депрессия. На дисплее моего телефона высвечивается уйма пропущенных вызовов, и он продолжает разрываться от звонков.

Спустя несколько часов затишья, я уже надеялась, что Игорь понял, что я не желаю разговаривать с ним. Как оказалось, зря. Исключив все места, где я могу быть, он пришел к нам домой, и вот уже минут десять колотил дверь.

–Свет, пожалуйста не надо. –уговариваю я соседку, когда она уже хочет открыть дверь.

–Я просто поговорю с ним. Должно быть разумное объяснение. –говорит она, выставляя вперед раскрытые в ладонях руки.

Но я настаиваю на своем, и она соглашается со мной. Через несколько минут, я слышу ругань соседей. Шум снаружи стихает, Игорь съезжает по двери вниз, а затем спускается по лестнице. Наконец, мы можем вздохнуть спокойно. Подхожу к окну, наблюдая, как он понуро выходит из подъезда. Словно что-то почувствовав, он внезапно оборачивается и поднимает взгляд на наши окна. Хорошо, что я вовремя успеваю спрятаться за занавеской. Мне его даже не жаль, пусть мучается также, как я. Не хочу его видеть.