Исповедь юной мадам - Кристина Бур Страница 33

Теперь, когда я организовала успешный, прибыльный бизнес, я настроена целиком и полностью уменьшать личный риск. Именно поэтому я стараюсь никогда не встречаться с клиентами и девочками лично. (Исключая тех, конечно, которых я уже знаю. Я все еще приглашаю девочек, с которыми работала раньше в разных местах и которые являются моими подругами.) Я вполне доступна по телефону, электронной почте или на сайте, но для них нет особой причины знакомиться со мной, знать, где я работаю, или даже знать мое настоящее имя. Я, как и мои девочки, использую псевдоним.

Это не только повышает безопасность, но также добавляет определенную долю таинственности. Когда я раньше встречалась с девочками, они часто поражались тому, как я молода. Это, а также мой дружелюбный характер заставляют их воспринимать меня иначе, скорее как подругу или приятельницу, с которой можно потусоваться, а не как начальника. Вот тогда они начинают увиливать. Они думают, что я пойму, если они будут опаздывать или ходить в солярий в рабочее время, а я не смогу их достать. Они думают, что я хочу слушать, как они жалуются на своих парней или на клиентов из-за всяких пустяков только потому, что я им как подруга. Но я не понимаю и слушать не хочу. Что меня интересует, так это тяжелый труд и зарабатывание денег. Поэтому лучше всего держать людей на расстоянии. Ничего личного, просто бизнес.

Отделение церкви от государства, так сказать, было так важно для меня, что нам с моей лучшей подругой Мэнди, когда я начала бизнес в Нью-Джерси, следовало решать, будем ли мы друзьями или коллегами. Я знала, что должно быть что-то одно, поскольку мы слишком хорошо знали друг друга. Мы решили быть друзьями. Она больше на меня не работает, но иногда наведывается в гости.

Как хозяйка, я могу нарушать собственные правила, если хочу, но я заметила, что если нарушаю, то часто попадаю в переплет. Трейси, псевдоним Синди, была из тех редких случаев, когда я слишком сблизилась с девочкой. Я встретила ее, когда была в Монреале, где она работала на сутенера, у которого я продолжала брать девочек, когда обосновалась в Нью-Джерси. Так я иногда поступаю с некоторыми агентствами, когда мне нужна свежая кровь. (Я предпочитаю агентства, в которых нет сутенеров, а есть просто деловые люди. Я делаю то, что необходимо, чтобы клиенты были счастливы.) Именно так в один прекрасный день Синди приехала поработать на меня.

Сутенер Синди был настоящим ублюдком. Мне было ее жаль — это была первая ошибка. Она была милой и красивой девочкой, мы в Монреале с ней общались, хотя я плохо ее знала. Но она мне понравилась, поэтому однажды, когда она начала рыдать, я совершила еще одну ошибку — спросила, что случилось.

Она ответила, что совсем недавно наконец откупилась от сутенера и теперь может работать на себя, но потом он ее обманул. Когда она начала работать на него, он заставил ее поверить, что она ему должна, и не просто процент от дохода, а также вознаграждение за то, что помог ей начать работать. Вы можете в такое поверить? Как-то ей удалось заплатить ему, но он все еще настаивал на том, чтобы она отстегивала ему часть от заработка вне зависимости от того, он находил клиента или нет. Я говорила, что сутенеры считают, что девочки принадлежат им, и именно так этот парень относился к Синди — как к имуществу, которым он уже давно владел.

Мне это не нравилось, поскольку я знаю, что такое сутенеры. Я подумала о Хулио и о парне, с которым убежала Наташа, и о других, с которыми меня сводила судьба. Часть проблемы состоит в том, что мне нравится преподавать урок парням, которые считают, что могут пользоваться женщинами только потому, что они женщины. Я сказала ей, что непохоже на меня, что, если она хочет избавиться от сутенера, ей не следует возвращаться домой, а остаться в Нью-Джерси и работать на меня. Так она и поступила.

Многие скажут, что я правильно сделала, но бизнес есть бизнес, и в большинстве случаев существуют веские причины того, почему девочка увязла так сильно, как она. Синди была не из тех, кто умеет жить самостоятельно, и я быстро поняла, что она не хотела совсем избавиться от сутенера, а просто найти другого, который бы лучше с ней обращался и платил больше денег. Ей нужен был кто-то, кто мог взять под контроль ее жизнь и говорить, что надо делать. К ее несчастью, «милых» сутенеров не существует, а я не нянька для девочек.

То, что я приняла сторону Синди, стоило мне очень ценного делового партнера. Ее сутенеру, по всей видимости, не понравилось, что я помогла его девочке бросить его, и мы больше не сотрудничали. Самое поганое в том, что я пожертвовала партнером только ради того, чтобы получить на шею еще одну нуждающуюся девку.

Синди была словно ребенок, постоянно опаздывала или исчезала на несколько дней подряд. Когда она настраивалась на работу, она была просто восхитительна. Клиенты любили ее, но, чтобы заставить ее раскрыться, мне пришлось стать ей матерью, лучшим другом, опекуном и психиатром в одном флаконе.

Она любила хорошенько принять наркоты и пойти кутить с ребятами, которых едва знала, поэтому мне приходилось бросать все и отправляться искать ее, пока она не попала в очень серьезную историю. У нее в Нью-Джерси практически не было друзей, поэтому я чувствовала, что отвечаю за нее. Когда она не была под кайфом, то начинала говорить о самоубийстве. Тогда я чувствовала, что мне надо не спускать с нее глаз. Одним из основных правил моего агентства является то, что девочки должны заниматься только безопасным сексом, без исключений. Синди следовала этому правилу, когда ходила на свидания. Вероятно, за это следует благодарить клиентов, а не ее. Но в нерабочее время она благополучно об этом забывала и трахалась со всеми подряд без презервативов.

Это уже было слишком. Меньше всего мне хотелось, чтобы позвонил клиент и сказал, что девочка, которую он имел на прошлой неделе, только что получила положительный тест на ВИЧ. Такое у меня было один раз в Монреале. Тогда я слишком часто оставляла девочек и клиентов разгребаться с такими проблемами, пока не узнала, что одна моя девочка серьезно заболела. Один из ее бывших клиентов был моим хорошим другом. Я рассказала ему. Это был один из самых неприятных моментов в моей жизни.

К сожалению, даже я не могу вот так вот бросить человека. Мне пришлось уволить Синди, а единственным способом это сделать — было найти для нее нового «опекуна». Когда она работала на меня и была в ударе, то зарабатывала около десяти тысяч долларов в месяц, но как-то ей удавалось просаживать все эти деньги. Я дала ей две с половиной тысячи, отослала домой к семье и решила, что это мне будет хорошим уроком. Я не психиатр, я не могу помочь девочке с таким количеством проблем, как бы я ни хотела этого. Я должна заниматься тем, что умею. Я слышала, что Синди вернулась в Монреаль к тому же сутенеру, что меня совсем не удивляет. Иногда очень удачно получается, если такая девочка исчезает из твоей жизни, не успев причинить много вреда.