Сапфировый туман - Ася Ветрова Страница 33

Голые кусты ничего не скрывали. Поэтому пришлось искать подходящее местечко. Толстый ствол многолетнего дерева и небольшой холмик меня вполне устроили. Сделав свои дела, я остановилась передохнуть, зайдя глубже в лес. Всего на несколько минут почувствовать единение с природой. Представить, что ничего в моей жизни не изменилось. Вот немножечко пройдусь, и выйду на шоссе. Поймаю такси, если хоть один здравомыслящий человек возьмёт к себе в машину такое чудо, как я. Хотя, сейчас мало кого удивишь чудиками, разгуливающими в костюмах разных эпох или копирующих героев полюбившихся фэнтези. Ролевые игры в моде. Знали бы они, что возможно перемещение во времени.

— Чему ты так улыбаешься?

Я вздрогнула от неожиданности. У Годвина был очень красивый, с лёгким акцентом голос. Глубокий, бархатный. И сам он был очень притягательным мужчиной. Не такой красивый, как Павел, но выигрывал по все пунктам в моём представлении. Я казалась себе рядом с ним маленькой, хрупкой девочкой. Совсем ему не подходящей. Вот Маша бы подошла. И ростом повыше и мышечный каркас не такой хилый.

Тёмные волосы с каштановым отливом на солнце, высокий лоб, густые брови правильной формы, прямой нос с небольшой горбинкой, чётко очерченные полные губы, великолепные зубы, делающие его такую редкую улыбку ослепительной. Кожа гладкая, карамельного цвета. Красивые кисти рук с длинными гибкими пальцами с мозолями на ладонях от постоянного пользования оружием. А торс? А ноги?

— Ты осматриваешь меня так, как будто видишь впервые.

Я подняла взгляд и испугалась внимательного взгляда в ответ, как будто он видел меня насквозь.

— Да нет. Вижу не впервые. Но впервые восхищаюсь, завидуя самой себе. Ведь это всё мое, — ответила я охрипшим голосом, вяло махнув рукой в его сторону.

— Ты что-то невероятное, — мужчина придвинулся ближе и обнял меня, приподняв над землёй за талию. — Чудо, подаренное мне судьбой, — добавил он севшим голосом, удерживая на весу одной рукой, а другой зарываясь в волосы и утыкаясь в основание шеи.

Он заскользил носом и губами по шее вверх, уху, щеке и, наконец, поцеловал в губы.

«Господи, как я нуждаюсь в этом. Как же сладко!»

Я отдалась его губам. Так хотелось большего, чтобы мы были не здесь, в этом великолепном лесу, а в постели, дома. Обвила его бёдра ногами, раскрываясь полностью и прижимаясь лобком. Желание потереться об него, разжигая страсть, было невыносимым. Я отдавалась этим губам без остатка. Казалось, что меня сейчас сожрут, и я была не против. Я обеими руками притягивала его за шею.

Годвин же умудрился переместить руки на ягодицы, сжимая их с силой. Моя спина соприкоснулась с деревом, что слегка отрезвило меня. Мысль о том, что это неправильно, охладила почище ведра с холодной водой.

— Не надо так, — выдохнула я, отталкивая тяжело дышащего мужчину. Он выпустил меня из рук. Голова кружилась от недостатка воздуха. Я дышала, как загнанная лань.

— Как «так», малышка? — не в лучшем виде был и мужчина.

— Как будто я тебе необходима.

Сказать о любви духа не хватило. И я пошла прочь, даже не оглядываясь. Почему-то была уверена, что он не станет меня догонять или останавливать.

Я дошла до кратковременной стоянки и стала ждать, когда покажется Годвин, покорно ожидая у коня. Никто со мной не заговорил. Все уже были на своих лошадях.

— Леди?

— Всё нормально, Кевин. Вон он идёт, — ответила я.

Неимоверно сильно хотелось плакать. Так сложно, когда не знаешь, кто ты. Очень сложно.

Я снова сижу на коне впереди мужчины, который мне нравится, и фактически я принадлежу ему. Но на самом деле это не так. И мне от этого паршиво.

— Ты ничего не съела. Держи.

Мне в руки сунули свёрток. В нём оказался огромный ломоть хлеба и тонко нарезанные пластинки жареного мяса.

— Спасибо. Но это слишком много для меня, — буркнула я.

— Ты должна есть. Совсем прозрачная стала. Запьёшь вином.

— Мне…

— У тебя нет молока. Ты не сможешь навредить ребенку. Вино нужно, чтобы ты не замёрзла.

— Откуда знаешь… про молоко? — опешила я.

— Ничего сложного, мышка. Немного внимания и всё, — я чувствовала, что мужчина улыбается.

Желание плакать исчезло. Мне было приятно, что он заботится обо мне. Чтобы улыбка не лезла на лицо, впилась зубами в бутерброд. Может, всё ещё сложится?

Вскоре на горизонте показались крыши домов, а, проехав ещё немного, мы оказались на возвышенности, откуда был виден город.

— Инвернесс, — озвучил мои мысли Годвин. Потому что ближе города не было к дому. — Тебя там ждут.

— Меня? — удивилась я и встревожилась

— Выбрось из головы мысли о монастыре. Узнаешь, кто? — строго произнес Годвин и ни разу не заговорил со мной за всё время, что мы добирались до города, пока мы устраивались в гостинице, а вечером отправились в большой дом на окраине. Только я, Годвин и Кевин.

Нас встретила низенькая, скрюченная буквой «зю» бабуля. Она мне понравилась. Чистенькая, приветливая. Нас проводили в зал, где сидело несколько человек. От группы отделился высокий мужчина, почти одного роста с Годвином и крепко его обнял. Бросил мимолётный взгляд на меня и слегка, нехотя склонил голову. С Кевином, что шёл позади меня, тоже обнялся по-родственному. Они похлопали друг друга по плечам и обменялись любезностями в грубой форме, насмехаясь друг над другом. Мне не было смешно.

— Магда, отведи её к нему, — сказал он старухе и я пошла за ней, ничего не спрашивая. Никто не собирался меня просвещать. Все равно сама всё узнаю. Вот прямо сейчас.

Я знала, что в моей жизни будут значительные события, типа получения профессии, замужества, рождения ребенка. Иногда представляла себе встречи с кем-то знаменитым. Но это, как у всех. Вот только я даже предположить не могла, что буду стоять перед человеком (одним из нескольких), которого считала поистине великим. Уважала его и восхищалась им.

— Здравствуй, девочка, — раздался хрипловатый голос.

«Не дочка. Девочка. Он знает. Конечно же, он знает. И Годвин знает»

Сердце сжалось до размера горошины и расширилось, вакуумом всасывая всю кровь, которая затем ударила в голову. Врать и изворачиваться не имело смысла. Да я и не смогла.