50 и одно дыхание легче - Лина Мур Страница 32

— Нет у него никого, Мишель. Следит он за тобой, как и раньше. Он хотел сделать больно тебе за то, что ты ушла от него, бросила его и взяла перерыв. Он тоже испугался, думая, что ты найдёшь кого-то намного лучше, чем он. Вот и всё. Николас зачастил в клуб, что мне не нравится, потому что там он скатывается в ту жизнь, в которой был заточён всё это время. Лучший способ понять, что происходит — спросить, Мишель. Это страшно, но иначе ты не получишь ответы на свои вопросы. Ты убьёшь себя или доведёшь до больницы. Раз уж он настолько труслив, то хотя бы ты прояви храбрость и сделай первый шаг. Именно ты ушла от него, поэтому тебе же и придётся прийти обратно, чтобы решить всё. Это не унижение, потому что унизить любовь невозможно. Это всего лишь попытка, которую каждый человек обязан делать, если хочет этого. Сделай её, как бы страшно тебе ни было. И если Николас тебя обидит, то у тебя есть я. С меня уже тоже достаточно того, что он творит с тобой, — мягкий голос Райли вселяет уверенность, и я киваю.

— Хорошо. Спасибо тебе, — шепчу я.

— Не за что. И Сара прилетит, она уже собирает вещи. Вряд ли я смогу её остановить, поэтому останови ты сообщением о том, что всё в порядке.

— Я постараюсь.

— Я знаю. Единственная, кто старается, так это ты, Мишель. Не разрушай себя понапрасну, поверь мне, дальше будет ещё сложнее. Это своего рода проверка, сможете ли вы пережить всё, что вас ждёт.

— Значит, у него никого нет? Это точно? — На всякий случай уточняю я.

— Нет.

— Спасибо.

— До встречи на вечеринке по поводу нашей помолвки. Я ему ещё не сказал.

— Я поняла. До встречи.

Завершаю разговор и прошу принести мне счёт. Расплачиваясь, допиваю чай и направляюсь в сторону парома, который уже вот-вот должен отправиться. Поднимаюсь по трапу и осматриваю толпу. Если Николаса здесь не будет, значит, это знак, что наши пути давно уже разошлись. Если он будет, тогда я наберусь храбрости подойти сама. На обратном пути не так много туристов и людей, желающих вернуться в город с Центрального острова, поэтому я легко могу увидеть, кто входит на борт, и не вижу Николаса. Паром издаёт сигнальный гудок и через несколько минут отходит от пристани. Вот и всё. Выходит, судьба сама знает, что нам нужно.

Шумно вздыхаю и отворачиваюсь от туристов, направляясь к бортику, чтобы смотреть на город. Моя истерика прошла, и теперь такая тишина внутри. Зачем Николас специально делал мне больно своими словами? Любовь разве такая? Нет, мой отец так поступал с матерью, и наоборот. Они оскорбляли друг друга тихо, думая, что никто и ничего не слышит, но мы всё слышали, когда они закрывались в спальне и кричали друг на друга. Я была ещё маленькой, а потом они просто превратились в сожителей, играя свои роли.

Замечаю, что рядом со мной людей становится больше. Они фотографируют панораму города и обсуждают что-то на своих языках, нарушая мой покой. Отталкиваюсь от перил и направляюсь в противоположную сторону. Снова становлюсь к бортику и сжимаю руками холодный поручень. Безынтересно смотрю на остров, уже не думая ни о чём серьёзном, как в этот момент мои руки накрывают другие, горячие. Настолько горячие ладони, что меня бросает в пот. Сердце подскакивает куда-то к горлу, блокируя кислород. Николас. Его пальцы обхватывают мои, и я ощущаю его самого спиной. Я вижу его белоснежную рубашку, контрастирующую с загорелой кожей. Я дышу его ароматом и в то же время боюсь шелохнуться.

Сделать шаг. Вернуться к началу. Учиться сохранять, а не разрушать.

Эти слова, как мантра звучат в моей голове.

Я отрываю свои руки от поручня и осторожно, пока он ещё держит их, медленно обхватываю себя руками, показывая, что мне, действительно, нужно. Объятия. Крепкие. Сильные. Выносливые. Просто обнять меня и ничего больше. Замкнуть этот круг и снова создать небольшой мир его руками, в котором я буду жить. И он это делает. Сначала непонимающе. Его дыхание шумное. Оно теряется в моих волосах. А потом крепче. Ещё крепче. Он сжимает меня, и я оказываюсь прижатой к его груди. Без слов. Без каких-то оправданий. Без ссор. Без упрёков. Ничего. Это же так просто — обнять. Закрываю глаза от наслаждения. Я насыщаюсь этими минутами, пока мы молча стоим, и Николас обнимает меня. Вот. Это смешно, довольно смешно, насколько мощным аргументом против страхов могут быть любимые руки.

Я боюсь произнести хоть что-то, поэтому тихо замираю и жду, что будет дальше. Проходит много времени, и паром успевает доехать до пункта назначения. Раздаётся гудок, сообщающий, что пора спускаться.

Руки Николаса разжимаются, а я опасаюсь повернуться. Он уйдёт, попрощавшись со мной именно так.

— Ты же не собираешься кататься туда-сюда, верно? — Шумно вздыхаю и оборачиваюсь. Николас стоит рядом. Он ждёт. Его глаза спокойны, и в них всё тот же любимый шоколад.

— Нет, я собираюсь домой, — тихо отвечаю я.

— Я бы мог подвезти тебя, если ты не против и не на машине, — он отводит взгляд, словно через силу предлагая это.

— Спасибо, я бы приняла твоё предложение, если тебя не затруднит. Я на такси приехала. Не то состояние, чтобы водить машину.

— Я всё равно уже пропустил совещание и отменил следующее. У меня есть время сделать крюк, — кивает он, всё так же не глядя на меня.

— Хорошо.

Отхожу от перил и направляюсь к трапу. Николас идёт за мной. Он не берёт меня за руку, не обнимает за талию. Никак. Словно мы чужие, а я чувствую его аромат. Я кожей ощущаю его близость, и это меня душит. Не бояться. Набраться смелости. Я должна сделать решающий выстрел, а потом уже хоронить себя заживо.